История Ананды

Свами Криянанда

Ранние Годы

Кооперативная Община Ананда и Медитационный Ретритный центр явились результатом многолетней интенсивной работы, сотрудничества многих друзей, веры, и почти непрерывной череды чудес.

Всё это началось более девяти лет назад, с изучения и мечтаний. Но более активные начинания отсчитываются от 1962 года. Парадоксально, но они сперва приняли форму поиска места для личного ретрита и затворничества для меня самого.

Религиозная организация, в которой я состоял четырнадцать лет и в которой я был затем первым вице-президентом, выгнала меня совершенно неожиданно 28 июля 1962 года. Моя убежденность в децентрализации, где только это возможно, как жизненный фактор в распространении учения, навлекла на меня подозрение в том, что я являюсь потенциальным раскольником.

Новые двери, как выяснилось, были широко раскрыты для меня, но в то время я мог видеть лишь только ту, настолько знакомую мне дверь, которая была теперь закрыта. Моим единственным желанием тогда было найти место, где бы я мог оставаться в тишине и одиночестве, чтобы глубоко молиться о новых направлениях.

Как каждому известно, чтобы жить в этом мире, нужны деньги. Мне предложили должность учителя йоги в Американской Академии Исследований Азии в Сан-Франциско, и я не мог позволить себе отклонить это предложение. Позднее я преподавал в Содружестве Культурной Интеграции, также в Сан-Франциско. Постепенно, дороговизна проживания в городе заставила меня проводить дополнительные уроки от себя лично. И таким образом, мое стремление к уединению, никогда не покидавшее меня, было вынуждено терпеливо ожидать назначенного часа.

Тем временем, число моих новых друзей неуклонно росло.

В период между 1962 и 1967 годами, я периодически присматривал место для ретрита: вдоль побережья северной Калифорнии, в Сьерра Неваде, в Аризоне. Я даже предпринял бесплодное путешествие в Арканзас, и искал землю на побережье Мехико. У меня было лишь немного денег и я не хотел жить на чьей-то собственной территории в качестве гостя. Но я верил, что если место само себя проявит, средства для его приобретения также будут найдены.

Однако, чем дольше я ждал, тем больше друзей я приобретал давая лекции и уроки йоги. Мысль о поиске духовного ретрита для меня одного стала вступать в возрастающий конфликт с моим желанием духовно служить тем, кто зависел от меня. И так, мысль о формировании кооперативной общины прокралась ко мне снова, как бы через заднюю дверь. В то время, как одна половина моего ума думала о нахождении места для личного уединения и затворничества, другая половина думала всё больше и больше о месте, где другие, также, могли бы жить вместе духовной жизнью.

Все течения в моей жизни, особенно включая период с июля 1962 года, тем или иным образом повлияли на формирование и развитие Кооперативной Общины Ананда, и помогли определить ее особый характер. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу пример очевидного внутреннего противоречия, желая найти место для уединения, и в то-же время место, где я бы мог построить общину. Часто, мне кажется, нас ведут, как бы неосознанно, в направлении, в котором мы должны идти. Даже мой неожиданный, и в то время (для меня) трагичный, разрыв с организацией, которой я посвятил свою жизнь, во многих отношениях оказался благословением. По крайней мере, я могу сказать, что если бы он не случился, то всё это не было бы написано, и Ананда так и осталась бы мечтой.

 

Земля

Это было в январе 1967 года. Я пока ещё не нашёл землю, которую хотел, но доходы для ее покупки неожиданно начали материализовываться. Корпус Мира предложил мне хорошо оплачиваемую работу на один семестр в Университете Калифорнии в Дэвисе. (Мне надо было обучить группу добровольцев индийской культуре и цивилизации, но я начал с индийской философии, и это оказалось слишком для них. Они хотели, как они сказали, получить знания об Индии, а не о Индийской философии. Тогда я пригласил учителей со стороны, чтобы они рассказали им о пятилетних планах, и, по их настоянию, о вопросе негров в Америке). В дополнение, я стал брать плату за преподавание йоги — сначала неохотно, потому что я смотрел на учение, как на форму служения, и поэтому просто позволял людям жертвовать столько, сколько они считали нужным. Однако я обнаружил, что для многих учеников отсутствие оплаты вызывало тенденцию нерегулярного посещения занятий и нерегулярной личной практики. В конце концов я пришел к необходимости назначить стоимость, но вместе с этим, я был полон решимости не исключать искренних учеников, которые не могли позволить себе оплачивать занятия. План сработал хорошо: произошел заметный рост серьезности в отношении учеников, и также неожиданный рост моих доходов. У меня было чувство, что вскоре мне эти деньги понадобятся.

Я был прав. До этого времени я был согласен жить как маргинал, едва собирая деньги каждый месяц для оплаты аренды своей квартиры. Но быстро приближалось время, когда мне надо было делать первые конкретные шаги к развитию того, что потом станет известно как Ананда.

Доход, который я получил от Корпуса Мира, позволил мне опубликовать мои первые книги: «Твоя — Вселенная!», «Позы Йоги для Осознанности», и «Книга Бригу» (заметки о древней Индийской книге пророчеств). С этих публикаций я начал первое дело, с помощью которого, как я надеялся, кооперативная община, после ее основания, смогла бы поддержать себя.

Джинни Кэмпбэлл, работник приемной и генеральный секретарь издательства, в котором две из этих книг были напечатаны, была последовательницей Дзен Буддизма. У нас было много прекрасных бесед об отличиях между дзен и йогой. Она также дала мне текущее описание развития Тассаджара, ретрита Дзен Буддистов, который строился в горах, близ Кармеля, в Калифорнии, и с которым она была тесно связана.

В процессе одной из таких бесед, я рассказал ей о моем желании найти землю для собственного ретритного домика.

«Послушай», вскрикнула она, «почему бы тебе не выйти на связь с Диком Бэйкером? Он президент Дзен центра здесь, в Сан-Франциско, и он отвечает за строительство Тассаджары. Если кто-то знает об имеющихся участках земли, так это он.

Я прилежно записал его имя, но никогда не удосужился позвонить ему. В моем богатом опыте «шагов», которые никуда не вели, этот казался просто еще одной невероятностью.

Однако, через одну, или две недели, я был в небольшом магазине в Сан-Франциско, и мне пришлось ждать, пока обслуживали другого посетителя. Этот человек говорил о земле, которую он и его друзья думали купить для ретрита. Я не мог удержать себя от вступления в разговор, и сказал, что я тоже ищу что-то подобное для себя. В течение этой неформальной беседы, он вытащил карту земли, которую он хотел купить, и расстелил на столе, добавив, что ему нужно еще несколько человек, чтобы сообща купить эту землю.

Если бы это выглядело как обычная покупка земли, наверное, меня бы это так не заинтриговало. Но он хотел землю для духовного ретрита. Это было определенно интригующе. Я нашел его также привлекательным, как человека. «Как вас зовут?» — спросил я.
«Дик Бэйкер».

Тот самый человек, которого, по настоянию Джинни, мне следовало искать. Как Дик объяснил мне позднее, когда вышло обращение собрать деньги на покупку Тассаджары, требуемая сумма оказалась такой большой, что появились альтернативные варианты от друзей и сочувствующих. Эти люди написали следующее: «Если окажется, что вы не наберете требуемой суммы, у меня есть земля, которую я бы продал вам по очень низкой цене, поскольку речь идет о духовных целях».

Частично, чтобы проверить возможные альтернативы Тассаджаре, и частично, потому что он также хотел место для ретрита для себя и своей семьи, Дик Бэйкер посетил все предлагавшиеся места. Из всех вариантов, его любимым был участок в 172 акра (~69 гектаров, 6949 соток) в предгорьях Сьерра Невады, возле города Невада, штат Калифорния. Цена была всего 250 долларов за акр — недорого для Калифорнии, на самом деле, это половина от обычной стоимости земли в такой удаленной местности. Но это было больше, чем Дик сам мог позволить. Поэтому он решил взять шесть своих друзей, чтобы купить землю сообща, чтобы каждый получил 24 акра. Почему-то эта идея, и сам Дик Бэйкер, по моим ощущениям, полностью «подходили» мне. Я спросил, могу ли я сопровождать его в его очередной поездке туда. Он сказал, что он планировал одну ранней весной, и что он был бы рад поехать вместе со мной.

Когда мы приехали туда, мы были вместе с его двумя друзьями, Аллэном Гинзбергом и Гарри Снайдером, оба хорошо известные поэты, и оба заинтересованные приобрести двадцати четырех-акровые участки для себя. Нас также сопровождала женщина писательница; она работала над статьей об Аллэне для газеты Нью Йоркер.

Наша поездка привела нас далеко в глубь сельской местности. Последние три мили были грязной дорогой, глубоко колейной, и едва проходимой после зимних дождей. Высота над уровнем моря была 3000 футов (914 метров). Воздух был свежим. Местность была холмистой, лесистой, тихой и с неё открывалось несколько прекрасных видов на далекие, покрытые снежными шапками, горы. Я пошёл в одном из направлений для себя. Гарри пошел в другом. Мы старались «прочувствовать» землю.

 

 

Ко мне пришло сильное ощущение, что мои Гуру уже благословили конкретный участок земли, к которому я почувствовал влечение. Он открывался видам на восток, и для меня, как йога, был особенно привлекателен. Может и другим он тоже понравился? Если бы дело дошло до конфликта интересов, я знал, что как у последнего присоединившегося к группе, у меня было право выбирать последним.

Но удивительно, каждому из нас понравился «свой» участок земли. Я не мог отделаться от чувства, что именно ради этого места Бог заставил меня ждать все эти годы. Наконец мой поиск завершился.

Но как же плохо я себе представлял, какие битвы были только что начаты!

 

Мой первый не-дом

Каким-то образом я обнаружил, что я всегда проживал свою жизнь на двух уровнях: сознательный уровень, на котором я относился ко всему согласно своих личных склонностей; и другой, менее ясно осознаваемый, на котором я кажется знал, как все будет разворачиваться, хочу я того, или нет. Мой опыт изгнания в 1962 году пришёл как всеобъемлющий шок на одном уровне; на другом же уровне, хотя никаких предупреждений мне не было дано, это событие ожидалось уже давно.

Пример этой любопытной двойной осознанности касается и другого случая, где один уровень противопоставил себя другому. В поздние месяцы 1963 года я находился на ранчо в Аризоне. В то время я надеялся, что смогу прокормить себя писательством и был полон решимости, если возможно, избегать публичной деятельности.

Я получил письмо в ноябре от доктора Харидаса Чаудхури, основателя и директора Общества Культурной Интеграции в Сан-Франциско, с приглашением провести серию занятий в его ашраме этой зимой. Я написал ему ответ, объяснив мое желание не появляться на публике. Тем не менее, я знал, с необъяснимой внутренней уверенностью, что я не только буду учить в его ашраме, но и жить в нём.

Я вернулся на побережье Сан-Франциско, чтобы побыть на Рождество с родителями. Вскоре после этого я был приглашен посетить тихий субботний ужин, на котором доктор Чаудхури и его жена также были приглашены. До моего запланированного отъезда в Аризону оставалось всего четыре дня. Однако моя внутренняя уверенность в незапланированном изменении, не позволяла мне даже думать об упаковывании вещей. В конце вечера семья Чаудхури пожелала мне безопасного путешествия. Что-то нереальное было в нашем расставании.

На следующее утро, в середине своей Воскресной проповеди, доктор Чаудхури упал с сердечным приступом, и был срочно увезен в госпиталь в критическом состоянии. У него не было никого, кто мог бы заменить его в ашраме. Как его друг, я знал, что у меня не было выбора, кроме как предложить мои услуги в течение нескольких долгих месяцев, пока он поправится.

Таким же образом я знал, когда я впервые купил землю для своего ретрита, что мне не будет позволено насладиться им, пока я также не организую общину. В любом случае я хотел разделить ретрит с несколькими другими людьми, в качестве временных гостей, или в качестве постоянных отшельников. Но община, которую, как я чувствовал, меня направляли сформировать, была активным местом для семей с детьми, с само поддерживающими видами бизнеса — короче, место, которое я описал в другой статье.

Что же по поводу моего так давно желаемого затворничества? Община, решил я, подождёт. Ретрит для других тоже подождет. Сперва я построю место для себя. Остальное может развиваться постепенно, если так суждено, из этого первого шага. Лучше бы я прислушался к тому мягкому внутреннему шепоту. Он сказал мне с самого начала, что я сделал неправильный выбор, и что для того, чтобы все остальные элементы развивались правильным образом, мне надо было в последнюю очередь думать о себе, а не в первую.

“Но всё, чего я хочу” — сказал я себе, “это место для поиска Бога. Что в этом эгоистичного?” Если бы я дождался ответа, остаток года, возможно, прошёл бы более гладко для меня.

В качестве структуры для своего дома я решил, если возможно, построить купол. Идея впервые пришла ко мне в Индии в 1961 году. Там я планировал построить храм, и мои медитации подсказали моему уму этот тип структуры, как наиболее подходящий для внутреннего покоя и расширения сознания. Я представлял себе полусферу, спускающуюся со всех сторон до уровня глаз — что-то, более-менее похожее на планетарий. Плоский потолок, как мне казалось, оказывал психологическое, даже возможно психическое давление на голову. Потолок в виде арки как бы приглашал устремленность, но более в форме внешнего, чем внутреннего почитания. Высокие купола, которые можно найти в некоторых храмах на нашей планете, предполагают небесное состояние, как находящееся слишком далеко от наших теперешних земных ожиданий. Для медитации, со внутренним миром, который она приносит душе уже в этой жизни, тип купола, который я предполагал, казался идеальным. Он гармоничен с самой природой, её круглой, “перевернутой небесной чашей”. Голова человека, тоже, является куполом; возможно, что лучи энергии, выходящие из мозга, отражаются обратно наиболее гармонично, от внутренней поверхности с подобной структурой. После возвращения из Индии, я посетил планетарий, и мне было интересно обнаружить, что даже с детьми, извивающимися и хихикавшими вокруг меня, и хотя люди все еще входили и свет все еще горел, было отчетливое впечатление покоя, исходящего от такого интерьера.

Я хотел, как я сказал, построить совершенный купол. Но исследования убедили меня, что цена будет слишком высока. Однажды Карен Леффлер, ученица одной из моих групп, познакомила меня с концепцией, для меня новой: геодезический купол, изобретение Бакминстера Фуллера. Для меня это был компромисс. Его прямые линии и плоские элементы демонстрировали чудо инженерии, но эстетически, они конфликтовали с округлостью настоящей полусферы. Тем не менее, это было наибольшее приближение к идеалу, которое мне пока удалось встретить. Я решил последовать по стопам Бакминстера Фуллера.

Это было проще сказать, чем сделать. Казалось, никто не знал математическую формулу. Одна компания, строившая купола, которую я нашел, специализировалась на создании инструментов, а не шедевров; их осевшие структуры казались мне грибами поганками, из книги с детскими стишками. Это уж слишком большой компромисс, решил я.

Наконец, Чарльз Тарт, профессор в Дэвисе, показал мне геодезический купол, который он сконструировал на заднем дворе своего дома. Он назывался “солнечный купол”. Недорогой, красивый в своей простоте, легкий в сборке для такого новичка как я, он подарил мне первый луч реальной надежды. Я схватился за него так жадно (и так глупо), как тонущий человек, за соломинку.

Может его и легко было собрать, но на постройку платформы, вырезание распорок, точно согласно требуемых углов, установка их в треугольники, затем покрытие их пластиком, требовало месяцев неустанной работы. После всех лет ожидания, я был полон решимости построить мой ретритный дом, если возможно, в этом же году.

Нет, Криянанда, этому не суждено было случиться. Я построил свой купол правильно. Мне осталось вставить последний треугольник, после чего, дом, предполагалось, будет стоять устойчиво. Но до тех пор, пока он не был полностью собран, его устойчивость была ненадежной.

Неожиданно, сильный порыв ветра налетел со стороны долины. Вся структура упала на землю, став кучей из обломков распорок и пластика.

Отказываясь сдаваться, я принялся немедленно заменять разбитые куски, восстанавливая все треугольники, и скрепляя их с еще большей аккуратностью, чем первый раз. Через несколько недель новая структура была готова. Она была, по справедливости, прекраснее, чем что-либо, что мы построили после этого. Ее изысканные распорки вызывали эстетический восторг. Но Китс ошибался: красота не обязательно является истиной. “Солнечный купол” оказался ловушкой и иллюзией.

Я не сообразил, что планировщики разработали конструкцию для того, чтобы она комфортно стояла защищенной на заднем дворе, таком, как был у Чарли Тарта, хорошо защищенном от сильного ветра, и желательно даже — от легчайшего ветерка. На вершине холма в Ананде поздней осенью ветра достигают шестидесяти или семидесяти миль в час. В первый же случившийся здесь шторм, мой прекрасный купол-дом просто рассыпался. Я пошел прочь от него, даже не обернувшись

Но спустя несколько дней я собрал смелость попытаться еще раз. На этот раз, после повторного вырезания многих элементов и их восстановления, я свинтил их всех вместе накрепко с помощью металлических пластин. На этот раз, я был уверен, никакой ветер не сможет оторвать их друг от друга.

Ветру и не пришлось этого делать. Увы, я не знал ничего о его силе поднимать полусферу, таким же образом, каким он создает подъемную силу для верхней части крыла самолета. Я вернулся в Ананду вскоре после того, как установил свой купол в третий раз. Мне хотелось до наступления настоящей зимы хоть немного побыть в уединенной медитации, которую я так долго планировал.

Я приехал, чтобы найти куски купола, артистично украшавшие близлежащие кусты. Хуже всего, что из-за того, что в этот раз я очень надежно закрепил элементы друг к другу, буквально каждый из них был сломан. Мне ничего не оставалось, как признать поражение, и я спокойно принял его. Я сел на открытой платформе, и к своему удивлению, провел время в радостной медитации.

Но для меня это было знаком, что я не смогу построить собственный дом, пока я не построю храм, или, возможно, даже общину, ради блага других.

 

Медитационный Ретрит

То, что должно было быть моим домом, рассыпалось в третий раз. Я остался почти без денег. У меня не было иного выбора, кроме как снова вернуться к преподаванию. Я стал делать это интенсивно, путешествуя в разные города каждый вечер, намереваясь на этот раз собрать достаточно денег, чтобы построить ретрит не только для себя, но и для других. Поскольку я вложил в этот так много энергии, я решил, если возможно, также сделать первые шаги в строительстве кооперативной общины, о которой мечтал.

Для многих людей, моя мечта об основании общины, и, в тоже время, о проведении долгого времени в затворничестве, должна была казаться абсурдным противоречием. Но сейчас я знаю, что это было не столько вопросом того, чего хотел я, сколько тем, что Бог хотел от меня. И каким-то образом внутренняя интуиция уверила меня, что оба этих желания возможно реализовать.

Потому что ничто внутри меня ничто не отзывалось на идею — управлять кооперативной общиной. Я знал, что если я, как основатель, взял бы на себя задачу управления делами, и лично обеспечивать ее успешное существование, мне бы пришлось потратить следующие двадцать пять лет своей жизни на развитие этого проекта в одиночку. Моя задача, как я ощущал, состояла, скорее, в том, чтобы вложить свою энергию и накопленный опыт, чтобы помочь другим сформировать общину. Я смог бы служить ей позже, если члены того пожелали бы, в качестве духовного директора, но определенно не как управляющий делами менеджер.

Был еще один фактор, повлиявший на мое решение начать развитие общины сейчас, а не позже. Это было чувство, в позитивном смысле, что не так уж много времени остается в моем распоряжении, чтобы запустить процесс. Когда большие массы людей говорят о предчувствии катаклизма, невозможно не чувствовать, что что-то серьезное вполне может произойти. Я также осознавал и свои собственные ощущения, подкрепляющие это чувство, и особенно многие ужасные прогнозы моего Гуру.

Община, наполненная озабоченными семьями, поддерживающими ее бизнесами и плачущими младенцами, разрушила бы медитативную тишину ретрита. Это было бы предательством не только моих собственных личных надежд, но также и нарушением условия, при котором Дик Бейкер, был так добр, позволив мне купить эту землю. Однако, никто из других пайщиков не собирался строиться, по крайней мере в ближайшие два года. Я также, не видел, в своей текущей роли собирателя средств, надежды организовать затворничество раньше этого срока. Сильное ощущение, что общине суждено быть, придало мне уверенность, что, если мы организуем общину в Ретритном центре, она скоро станет достаточно сильной, чтобы переместиться на свою собственную землю.

Был и другой фактор, повлиявший на мои мысли в этом направлении. Два участка по двадцать четыре акра, прилегающие к моему, еще не были проданы. Был конец января 1968 года, а согласно договора с продавцами, если все семь участков не будут проданы к первому апрелю этого года, вся сделка будет аннулирована. Дик был уверен, что он найдет дополнительных покупателей, но пока, за десять из тринадцати месяцев, только мы, четверо, купили землю. Я не был так уверен, что еще три человека появятся за оставшиеся два месяца, чтобы спасти ситуацию.

Я позвонил Дику и сказал ему, что я мог бы выкупить два участка, прилегающие к моему. “Но пойми пожалуйста”, сказал я, “что я бы не стал покупать эту землю только для своего ретрита. Для него вполне достаточно двадцати четырех акров". Я продолжил описывать свою идею общины, и уверял его, что использование этих дополнительных участков для этой цели, будет лишь временным. Ему было нелегко поверить, что я смогу перевезти общину с этих участков через два, или три года (мне кажется, мы поставили, как крайний срок, пять лет), но видимо он поверил каким-то моим доводам, поскольку он согласился.

Долгое время мой старый друг, Олета Бюргер, предлагала дать мне денег, чтобы помочь основать общину. Я каждый раз отказывался, желая проверить искренность ее предложения. Теперь я сказал ей, что настало нужное время, и спросил, заинтересована ли она все еще. Она была заинтересована. Таким образом были приобретены два дополнительных участка Ретрита, доведя общее количество наших акров до семидесяти двух.

Вскоре после этого я собрал первую формальную встречу, чтобы обсудить планы по формированию кооперативной общины. Я планировал собрать лишь нескольких близких друзей и коллег на эту встречу. Однако другие, которых я едва знал, но которые тоже выразили заинтересованность в проекте, тоже пришли, не будучи приглашенными. Их присутствие оказалось противоречивым благословением.

“Как мы узнаем, что ты соответствуешь уровню?” — спросил один из них.

“Если мы начнем что-то такое большое, ты вскоре забудешь о своем идеале служения людям”.

“Я знаю учителя из Индии, кто также участвовал строительстве подобном этому. Это потребовало от него так много энергии, что он потерял внутренний покой, и сегодня он — монстр!”

“Подумайте об этом, все. Если бы Криянанда действительно хотел привлечь нас к этому проекту, как партнеров, то почему он не созвал эту встречу ранее?”

Единственное. что оставалось делать в этот момент — угощать всех чаем и печеньем.

Но эта встреча не стала полным провалом. Осознав, что в простой беседе я никогда не смогу показать людям ясную картину того, что я задумал, я сел, наконец, и используя заметки и мысли многих лет, написал эту книгу. После того как я распечатал ее на листах и раздал всем, кто выразил интерес к этой идее, я решил дать каждому время обдумать все, прежде чем опять возвращаться к этой теме.

Мой собственный энтузиазм внушал мне надежду на быстрый, позитивный отклик от любого, кому я описал свои идеи. Я забыл, как много лет ушло у меня на то, чтобы самому дорасти до этих идей.

Многие, потенциально заинтересованные люди, как я теперь понимаю, нуждались не только в достаточном времени, чтобы поразмыслить над этими идеями, но и в подтверждении, что они видят нечто, уже надежно стоящее на ногах. Это один из любопытных фактов в человеческой жизни, что для старта большинства проектов прежде всего нужны люди, но, чтобы люди стали вовлекаться в принципе, предприятие само уже должно надежно работать.

Никто, решил я, не упрекнет меня в темных мотивах, если я построю медитационный ретрит. Это был проект, который не нуждался в большом теоретизировании, и он бы привлек активное участие. Постепенно, из этой рабочей группы должны были прорасти семена, которые со временем выросли бы в кооперативную общину.

Я пришел к заключению, что не был рожден стать столяром. Хуже всего было то, что никто из моих друзей также не был столяром. Но к тому времени я зарабатывал неплохие деньги преподаванием. Также некоторые деньги приходили от щедрых друзей. Этот доход, плюс акции, которые мой отец давал мне на протяжении ряда лет, в сумме дали около шестнадцати тысяч долларов — достаточно для меня, чтобы подумать о помощи профессионалов.

Я все еще хотел те геодезические купола. Единственная компания, которая делала их, производила комплекты, отдаленно напоминающие поганки. Я склонился перед неизбежным. По крайней мере, это было что-то, что я мог себе позволить.

Я нашел столяра, который выразил уверенность, что он смог бы собрать наши здания за две недели. “Давай”, сказал я ему. Если бы я знал о его опыте в строительстве, сомневаюсь, что я разделял бы его уверенность.

Первое, что захотел столяр (в данный момент выступавший бригадиром) — пару профессиональных помощников. Несколько моих друзей также работали с ним, за несущественную плату. Они были рады (я надеюсь) возможности провести лето на воздухе в лесу. В целом оплата труда получалась около 1000 $ в неделю. Но худшие новости были еще впереди. Через две недели, в середине июля 1968 года, не был даже завершен фундамент. В общем, проект занял два с половиной месяца. Деньги у меня закончились задолго до этого.

“Ничего”, сказал я себе. Банк без сомнения одолжит мне нужную сумму.

Но банк не одолжил. В банке рассудили примерно так: Я зарабатывал деньги, преподавая йогу; возможно кое-какие люди были ненормальными до такой степени, чтобы изучать эту абсурдную “науку”, но в конце концов, нельзя же обманывать всех людей постоянно; увлечение йогой однозначно пройдет, и если верить человеческой природе, это безумие точно не должно продлиться дольше года.

Для меня, их отказ был сильным ударом. У нас был храм, затем общий купол (кухня, обеденная комната и гостиная), душевой домик, офис, и еще мой дом на этапе строительства, и надо было обязательно завершить строительство до того, как зимние бури все бы разрушили. Следующей новостью, которую я узнал, была о том, что бригадир и один из двух профессиональных помощников отказались работать дальше. Третий столяр остался, но мой долг ему составлял тысячи долларов. Только чтобы завершить строительство, мне нужно было по крайней мере 12000$. Я только собирался с духом, чтобы постараться собрать эту сумму, как местная лесозаготовительная компания наложила арест на землю. Теперь я узнал, что такое арест! Годы в монастыре не подготовили меня к определенным вещам.

Я убедил моих различных кредиторов принять частичные месячные выплаты. Моя история быстрых выплат сыграла мне на руку. Но даже несмотря на это, однако, меньшее, на что я их уговорил, была ежемесячная выплата 2500$ в месяц, на протяжении пяти месяцев. В дополнение к этой сумме, у меня были мои другие обычные расходы: апартаменты, машина, книги и корреспонденция, занятия, еда и т.д. Мои годы в монастыре не подготовили меня также и для этого!

Или подготовили? Одно лишь правильное усилие возможно не помогло бы мне выбраться из этого затруднения. Единственное, что кажется работает в периоды реальных кризисов, это вера в Бога. Делая все, что мог, я отдал свой доход полностью на Его попечение.

На мои занятия неожиданно записалось учеников больше, чем обычно. Щедро и даже благородно помогли друзья. Каждый месяц, несколько раз, едва сводя концы с концами, я оплачивал свои обязательства в 2500$ и покрывал все свои расходы. В один момент, лесозаготовительная компания, которой я регулярно платил, согласно нашей договоренности, попыталась все равно настоять на выкупе. Чудесным образом, мой доход в тот месяц был больше обычного. Я оплатил весь долг и после оплаты всех счетов на моем банковском счете осталось 1,37$.

К концу года, ретрит был не только построен, но и практически оплачен. Люди начали “собираться под флагом” Настало время снова серьезно задуматься о формировании кооперативной общины.

 

Покупка Фермы Ананда

В конце 1967 года один мой друг вызвался оставаться в Ананде и присматривать там. К концу лета 1968 года мы провели наш первый ретрит в только что построенных строениях. Зимой того же года несколько человек уже проживали в ретритном центре как отшельники.

В феврале 1969 года мы провели второе совещание в Сан-Франциско, чтобы обсудить формирование общины. К этому времени интерес и уверенность в предприятии сильно выросли. Вопрос уже не стоял, получится ли, стоял вопрос, как начать. Решения, достигнутые на том втором совещании, и на вскоре последовавших за ним собраниях, нам пришлось существенно изменить, так как опыт научил нас большей мудрости. Но, по крайней мере, тогда был дан старт, и к весне 1969 года первые семьи стали приезжать в Ананду.

Наш план, как я уже говорил, подразумевал лишь начать семейный аспект общины в Ретрите и после пары лет, когда мы окрепнем, купить землю для них в другом месте, возможно, как я думал, на территории Аубурна, пятьдесят миль к югу, где сельскохозяйственный сезон дольше.

У Бога, однако, в отношении нас были другие планы, и чтобы направить наши размышления в правильном направлении, Он послал к нам несколько особенно шумных детей в самом начале. Медитации в храме проходили на фоне молчаливого неодобрения радостных криков, гневных обвинений и горьких слез, которые никто не мог никак контролировать. Аубурн был слишком далеко от такой молодой общины. Я начал интересоваться, а нельзя ли подыскать подходящую землю поблизости — и поскорее.

Дик Бэйкер к тому времени стал беспокоиться. что мы не сможем, несмотря на наши лучшие намерения, достаточно окрепнуть, чтобы в течение двух лет вывезти семьи из Ретритного центра. В конце концов мои уверения основывались на моей вере, а не на его. И так получилось, что именно теперь, когда мы находились на этапе настоящего начала построения общины и наконец полностью погасили долг, я получил письмо от Дика, в котором он просил не предпринимать дальнейшего строительства до тех пор, пока мы не встретимся и лично все не обсудим. К сожалению, он был в Японии, и не планировал возвращаться до осени. А сейчас было лишь июль. Его требование казалось катастрофой.

Однако на самом деле, оно оказалось благословением.

Я получил его письмо в пятницу утром. Тем же днем я поехал в Ананду из своей квартиры в Сан-Франциско и по пути остановился в Сакраменто, чтобы навестить моего друга, доктора Гордона Раннельса, в его офисе. Пока я был у него, другой его друг, агент по недвижимости, зашел и стал обсуждать то, что он назвал “самой горящей продажей земли, которую он когда-либо видел”. Я спросил его, где она продается. Он ответил: “На холмах, севернее Аубурна”.

И где на севере Аубурна? Он разложил карту и показал мне. Это было на нашей территории! Акры, которые он показал, по сути, располагались лишь в нескольких минутах езды от Ретрита Ананды.

“Владелец”, сказал он мне, “неизлечимо болен раком. Он хочет совершить сделку как можно скорее. Его земля поделена, в основном, частями по сорок акров. Она еще даже не выставлена на продажу, но ребята в офисе уже начинают разбирать варианты для себя и заинтересовывают своих друзей”.

“Я собираюсь практически в то же место сегодня после обеда” — сказал я ему. “Не желаете поехать со мной и показать мне эту землю?”

День уже угасал, когда мы шли по одному из самых красивых природных массивов, которые я только видел в моей жизни — жизни, в течение которой я два раза объездил мир и посетил около сорока стран.

“Не могли бы вы придержать несколько участков для меня на время этих выходных?” Я назвал конкретные участки, которые мне были нужны; это была основная часть территории.

“Я постараюсь” — сказал он.

Первоначальный взнос за участки, которые мне были нужны, составлял 13500$ — невообразимо высокая сумма для того, чтобы собрать ее за одни выходные. “Но”, сказал я, “если Бог хочет, чтобы она у нас была, Ему не составит труда решить этот вопрос для нас”.

Привлечение богатых спонсоров никогда не было сильной стороной моей удачливости, возможно из-за глубоко укоренившегося страха не быть в зависимости. Но я знал многих людей и у некоторых из них были по крайней мере какие-то деньги. Я сел за телефон. К утру субботы, не прошло еще и двадцати четырех часов с тех пор, как я получил обескураживающее письмо от Дика Бейкера, я уже набрал в долг и в подарок сумму в точности равную 13500$.

“Чтобы быть уверенным”, рассказал мне агент недвижимости в субботу утром, когда я позвонил ему, “я пошел в офис в два часа утра прошлой ночью”. Мне очень повезло, что я это сделал. Мне удалось забронировать все участки, которые вы хотели, но сегодня утром пять или шесть коллег приходили и умоляли меня позволить им купить некоторые из ваших участков. Получив обещание в помощи так быстро, вы сработали как раз вовремя, скажу я вам. Вы увели эту землю прямо из-под носа у других”.

Еще было необходимо обсудить покупку этой земли с действующими членами. Они согласились, но это, однако, был единственный возможный в то время шаг. Итак, получилось, что мы приобрели более 200 акров дополнительной земли для наших семей, фермерства и более тяжелой промышленности. Эта новая земля получила название Ферма Ананды. Она всего в шести милях от Медитационного Ретрита Ананды – достаточно близко, чтобы оставаться частью той же самой общины.

Интересно, что практически все данные мне обещания по финансовой поддержке, были выполнены. Нам нужна была исходная уверенность, которую нам придали эти обещания, но у Бога всегда были способы найти деньги для выплат, когда это действительно было необходимо.

История о покупке этой земли имела особенно яркое окончание. Меня огорчало, когда я размышлял о том, что удача пришла к нам за счет потери жизни предыдущего владельца земли. Некоторое время спустя я встретил его доктора, который, как оказалось, женился на дочке друзей моей семьи, когда я жил в Скарсдейле, в Нью-Йорке. Он рассказал мне, что рак у этого человека действительно был неизлечим, но он совершенно чудесным образом вылечился вскоре, как расстался с этой землей.

 

Общинные начинания

Кооперативная Община Ананда действительно началась, по крайней мере в текущем ее виде, с покупки Фермы Ананда. И началась она со стремительного роста, который мы едва смогли пережить.

Новости распространялись с быстротой молнии, что организована новая “община” и нужны общинники. Люди начали прибывать отовсюду. Однажды после полудня приехало семь машин, набитых людьми, желающими вступить в Ананду. Многие из этой толпы были обычными уволенными, искателями не позитивного способа жизни, а уютного причала. Они ели нашу пищу, увеличивали наши телефонные счета и рассказывали нам, как мы должны жить. Большинство из них требовало нашего времени и внимания. Некоторых из них, конечно же, мы действительно хотели видеть своими членами.

Потому что, конечно же, нам нужны были общинники. Чего нам не требовалось, так это вторжения. Нам нужно было как можно быстрее донести информацию по тем же каналам, что Ананда не была тем местом, “куда всем надо ехать”. Это заняло некоторое время, но нам стало легче, когда нас стали называть в определенных кругах “тревожными”, материалистичными и не настоящей “общиной”. Но нам было радостно узнать, что в других кругах о нас стали думать, как о преданных делу, ответственных, искренних. Короче, Ананда начала строить свой собственный “образ”; постепенно, те, кто приезжали к нам даже как посетители, были людьми, все более сонастроенными с нами.

Самой большой моей проблемой в начале, была озабоченность, вытекающая из факта того, что нам надо было принять достаточно людей, чтобы сделать Ферму экономически состоятельной. Многие вновь прибывшие были людьми, не имевшими понятия о причинах возникновения Ананды, не охваченные особым желанием помочь мне, как основателю, реализовать мои мечты в жизнь. Их отношение было совершенно понятным. Основной принцип, на котором община была построена, заключался в том, что ни у кого не было больше, чем одно право голоса. Для всех, включая, конечно и меня. Для меня было важно быть приверженным этом принципу, если я не хотел, чтобы Ананда превратилась в диктатуру.

С другой стороны, правда состояла в том, что мне потребовались годы, чтобы дорасти до идей, которые эти новички еще даже не рассматривали. Многие из так называемых идей, которые я хотел воплотить в Ананде, были, как я понимал, насущными для самого ее выживания. Другие были необходимы для того, чтобы мой собственный интерес к общине не угас. В дополнение к желанию внедрить в умы общинников определенные идеи, которые я считал жизненно важными для успеха и будущего роста, я хотел приучить их к мысли, что необходимо принять настоящую ответственность за управление собственными делами. Потому что я с самого начала решил придерживаться исходного желания не становиться менеджером общины.

Частично, благодаря личной работе с теми, кто изъявил волю принять на себя определенную ответственность, частично, за счет предъявления достаточно разумных доводов в пользу своих предложений и, частично, из-за постоянного подчеркивания нашего духовного направления, я смог вовремя достичь своих целей. Все более и более община приобретала характер, о котором я мечтал при ее основании, и даже справлялась со всеми делами в восхитительном и ответственном ключе.

Одна из первых наших битв, была по вопросу наркотиков, которые каждый вновь принимаемый в общину, обязывался не принимать, но которые вскоре вновь стали привлекательными для определенных людей, особенно, когда возникали сложные внешние обстоятельства. Пару раз мне пришлось быть жестким и даже просить человека уехать, но в целом я чувствовал, что разумные доводы и растущая духовная сила в общине решат эту проблему. Мои ожидания действительно оправдались.

Другой проблемой была внутренняя самоидентификация общины. Многие члены хотели, или, как минимум ожидали, что Ананда станет близким семейным кругом, типа “племени”. Однако, постепенно люди сами стали осознавать ту истину, что некоторая степень приватности желательна для духовной жизни и также способствует гармонии в общине. Так, без особых сложностей, община сама решила, что она хочет стать особого рода деревней, а не типичной “общиной”.

Когда мы только переехали в Ананду, как позднее рассказали нам наши соседи, по округе быстро разлетелась весть, что “плохие новости” прибыли в округ Невада. Но мы приехали, желая стать ответственными гражданами и хорошими соседями. Вскоре, первое впечатление о нас изменилось. Люди обнаружили, что мы уважаем местные законы и традиции, быстро оплачиваем свои счета, и добавляем определенную позитивную ауру этой территории. Более того — удивительно большое количество людей, хотя и не членов общины, переехало в округ Невада, из-за того, что там появились мы. В итоге, Ананда стала позитивным фактором для местного бизнеса. Добрая воля, которую мы ощутили от окружающего сообщества, ярко контрастировала с враждебностью, оказываемой местным населением ряду других общин.

Еще более заметной, чем гармония со внешним миром, была гармония внутри общины. Сейчас редко можно обнаружить какое-либо трение между членами общины. Причина этого частично в том, конечно, что наши общинники, мужчины и женщины — люди с добрым характером. Но даже такие люди не всегда хорошо ладят друг с другом. Поэтому, я думаю, что к этому необходимо добавить тот факт, что наши люди развивают, с помощью ежедневных медитаций, духовную зрелость, которая выводит их отношения на другой, более высокий уровень.

Эта растущая духовная зрелость отражается и в их управлении делами общины. Это единственная самая главная причина, почему, несмотря на хаотичное зарождение Ананды, её рост был постоянно направлен ко всё большей гармонии, взаимодействию, чувству истинного духовного братства.

 

Финансовые проблемы

История Ананды с самого ее начала, была, увы, тесно связана с борьбой за финансы. Наша покупка Фермы подразумевала ежемесячные платежи размером в 1750$ - что было прямым противоречием моей собственной рекомендации, чтобы новые общины старались избегать долговых обязательств. Но у нас действительно не было другого выбора. И мои ощущения пока давали мне повод верить в то, что Бог продолжит открывать перед нами дорогу, всякий раз, когда Он ограничивал наш выбор также жестко, как в этот раз.

Снова и снова в моей жизни Бог показывал мне, что величайшие бедствия, будучи приняты с верой в Него, являются одновременно и дверями, через которые Он выбирает ниспослать Свои благословения. Или у Него очень своеобразное чувство юмора, или таким способом Он развивает нашу веру! Потому что вера динамична. Ее надо упражнять; ею нельзя просто наслаждаться, как каким-нибудь приятным ощущением. (Необходимо добавить, однако, что упражнять веру надо соразмерно своим реально ощущаемым способностям. Иначе она станет просто самонадеянностью и, как правило, будет неэффективной).

Ипотечные платежи, вначале бывшие тяжким бременем, со временем оказались одним из важнейших и наиболее необходимых факторов сплочения общины. Потому что деньги в начале считались плохим словом для большинства общинников. Они ассоциировались с материализмом, с эго, с мирским — со всем, что мы старались перерасти. Многим людям еще предстояло уяснить, что летаргия, тоже является одной из форм материализма — на самом деле еще худшим, чем денежное безумие; что такая непродуктивная жизнь разрушает духовное сознание; что деньги представляют собой лишь одну из форм энергии: ее можно использовать мудро или злоупотреблять ею. Когда я смотрю на огромные (для меня) суммы денег, которые мне пришлось заработать или собрать, чтобы положить начало Ананде, я постоянно удивляюсь тому факту, что мое реальное приобретение от этих болезненных усилий было внутренним, а не внешним. Упорно работать, чтобы претворить в жизнь высокие идеалы не является материализмом. Бог дал нам Ферму Ананда с жестким условием, с этим связанным. Если мы хотим продолжать быть в потоке нашего благословения, нам придется упорно работать и платить за это. Растущая любовь к общине и окружающей нас природе сподвигла общинников начать искренне и серьезно работать в различных бизнес проектах, чтобы обеспечивать себя. Постепенно, они стали обнаруживать, что их работа была должного вида служением, и как таковая — источником огромных внутренних благословений для них самих.

На развитие понимания этого ушло некоторое время. Я переехал в Ананду в июне 1969 года. Лелеемое мною ожидание состояло в том, что люди, работая вместе, освободят меня от необходимости все время выезжать в города для преподавания йоги. Но вначале люди просто не сотрудничали в работе. По факту, некоторые из них даже не работали. И те, кто действительно работали, и усердно, не могли заработать реальные суммы в самом начале; на развитие прибыльного бизнеса уходит время.

Медленно, но дела налаживались. Просто пока еще весь пазл не сложился. Но был момент, к концу 1969 года, когда всё было близко к полной дезинтеграции. Приближалась зима, и большинство из наших людей не представляло себе как они встретят ее. Платежи по ипотеке были нами отложены, поскольку продавцы еще не проложили определенные дороги, которые они нам обещали. Внезапно мы получили уведомления о намерении лишить нас права выкупа собственности из-за задолженности. Некоторые из наших членов даже не могли рассуждать в терминах таких больших сумм денег. Для некоторых наркотики стали средством выхода из возникшей ситуации. Люди убегали в какую-то фантазию по поводу ипотечной выплаты: мол, что, если Бог захочет, чтобы выплата была сделана, он об этом позаботится. Это действительно был самый мрачный период в нашей истории.

Я решил дать некоторым людям время освоиться с реальностью, и другим — время, чтобы их бизнес окреп. У меня не было намерения потратить свою жизнь вдали от Ананды, просто ради того, чтобы другие могли жить здесь и играть. Особенным испытанием стало для меня обнаружить, что некоторые люди видели в моем волеизъявлении работать ради них — доказательство их убеждения, что Бог, как-то позаботится о них. Я согласился взять на себя ответственность за оплату ипотеки только по май 1970 года. Итак, я снова жил в Сакраменто в течение зимних месяцев, снова преподавая йогу.

Самый сильный удар я получил, когда после регулярной выплаты ипотечного долга в течение четырех месяцев, я получил уведомление, что, если в течение двух недель я, в дополнение, не выплачу все ранее просроченные платежи, право на собственность будет аннулировано. Мне пришла мысль, что мы бы могли выиграть в суде наш отказ от выплат, на основании того, что продавцы не выполнили свои обещания. Но у меня не было ресурсов, чтоб настоять на своей точке зрения. Другими словами, через две недели мне надо найти еще 4500$ или мы потеряем всю Ферму.

“Прими это”, сказал мне один мой друг тем вечером, когда я получил это письмо. “Ты не можешь выигрывать все время”.

“Приходи ко мне”, настаивал другой друг, “и попей чаю. Тебе станет легче”.

“Что ты имеешь в виду?” воскликнул я. “Меня не интересует как я себя чувствую по этому поводу! Меня интересует, что я могу сделать в этой ситуации!”

Возможно, я выглядел ошеломленным; я действительно чувствовал себя так. Но не время утешать себя мыслями о непривязанности в разгар сражения. Даже если у меня остается хотя бы пол дня, есть хоть какой-то шанс на победу. На самом деле, внутренне я был уверен в успехе.

Когда я вернулся домой той ночью, я начал срочные обзвоны по телефону. Я смог отложить наступление потери права собственности на полтора месяца. Окончательная оплата долга должна была состояться 01 июня. С Божьей помощью, я погасил долг, вместе с регулярной выплатой по ипотеке за тот месяц, 31 мая.

Затем я вернулся в Ананду и возложил ответственность за дальнейшую выплату ипотеки на всю общину.

Члены общины тем временем духовно выросли, равно как выросли и в практичности. Я вернулся, чтобы найти их в состоянии высокого морального духа, с бизнесом на подъеме и возросшей любовью к нашему образу жизни в такой степени, чтобы люди желали идти на жертвы, необходимые ради его сохранения.

Сам же я, должен признаться, полностью “выдохся”. Остаток лета все, на что я был способен — проводить ретритные занятия. После стольких лет сбора и зарабатывания денег, пришло время, когда мне надо было глубже погрузиться внутрь себя.

Удар по этому направлению пришел через месяц после моего возвращения в Ананду. В ранние утренние часы 3-го июля ретритный храм сгорел. Он не был застрахован. Потеря для нас была значительная.

Но снова, за этим последовали удачные события. Нам всем нужны некоторые трудности в жизни, чтобы взбодрить нас и укрепить в позитивном взгляде на жизнь. В этом смысле, это была блестящая возможность. Позже этим же днем пара наших общинников зашло в овощной магазин.

“Вы поете!” воскликнула хозяйка, француженка. “Когда наш дом сгорел в прошлом году, я рыдала и рыдала шесть месяцев!”

Но, в конце концов, почему бы не петь. Идентифицировать свое счастья с обычными вещами — значит жить в цепях. Потеря храма, на самом деле, принесла мне внутренние благословения, простирающиеся далеко за пределы любого личностного определения в терминах “держаться молодцом”. Я ощущал глубокую внутреннюю уверенность и сильнее чем обычно был убежден, что ничто в жизни не имеет значения кроме служения и угождения Богу. Отныне, я также это понял, что Бог хочет, чтобы я более интенсивно строил мой собственный внутренний “храм”.

Труд для перестройки храма и утверждение смелости, которая для этого потребовалась, существенно помогли сплотить людей. Эта потеря, на самом деле, как и многие другие трудности, со временем оказались настоящими благословениями. Теперь у нас были новые общинники, которые были знакомы с проблемами строительства геодезических куполов. Новый храм получился больше и гораздо красивее первого.

Эти последние девять лет были борьбой. Но как я говорю людям, даже если бы после всех этих усилий Ананда развалилась, я бы чувствовал, что приобрел неотъемлемую пользу от всей этой работы. Внешние вещи приходят и уходят. Мирской успех и неудача неразрывно следуют друг за другом. Те приобретения, которые остаются, находятся внутри. В конце концов они являются единственной причиной всей этой внешней деятельности.

Что касается меня, после того как сгорел храм, я все больше стал вести жизнь в затворничестве. В течение месяцев, я, по сути, выходил лишь на выходные для выступления. Как оказалось, мое затворничество было полезнее для Ананды, чем все мои напряженные усилия по сбору денег и также оно дало людям стимул работать упорнее, что позволило мне оставаться в Ананде все время.

 

Выученные уроки

Много уроков преподнесли мне эти прошедшие годы. В каком-то смысле, то, чему я научился, кажется слишком личным, но они могут быть полезными некоторым читателям, которые хотят следовать таким же путем и основать общину. Поэтому рассмотрим здесь несколько таких уроков.

Моей первой рекомендацией будет: будьте готовы к трудностям и проблемам. Возможно, я лишь проецирую свой опыт. Ананда родилась из трудностей. Мне хотелось бы думать, что наш опыт, по крайней мере в этом отношении, был уникальным. Однако, я в этом сомневаюсь. Положительная сторона, как я усвоил, в том, что божественная милость произрастает на почве сердец, которые были смягчены страданием.

Люди часто склонны сдаваться после ряда трудностей. Если у них есть некоторая вера в Бога, они зачастую скажут, “Эти препятствие доказывают, что Он не хочет, чтобы я шёл в этом направлении”. Это может быть верным или же не верным. Если вы видите явные знаки Его поддержки на вашем пути, или если вы внутренне ощущаете уверенность в Его поддержке, препятствия и трудности могут на самом деле быть знаками Его покровительства, Его желания помочь вам стать сильнее. Важно не бояться идти на жертвы ради того в жизни, что вы считаете важным. Триумф всегда подразумевает борьбу. Легкое получение удовольствий от жизни не ведет ко внутреннему росту и быстро оказывается отупляющим для души.

Трехкратная потеря моего первого геодезического купола, который должен был быть моим собственным домом, дала мне урок, который, я думаю, может оказаться полезным для других, кто хочет основать общины: сначала стройте для других и только потом — для себя.

Оппозиция, с которой я столкнулся, когда я впервые предложил сформировать кооперативную общину, заставила меня следовать линии поведения, которая, я думаю, может также быть полезной для других. Чтобы вы ни выбрали в качестве основной цели общины, я предлагаю, чтобы вы строили ее с фокусировкой сознания общинников именно на ней. В нашем случае, поскольку нашим идеалом был духовный рост, факт наличия храма с самого начала был жизненно важным для нашего будущего развития.

Необходимой для нашего развития была также публикация этих идей об общине, поскольку это дало каждому шанс увидеть и понять, куда мы направлялись. Если вы предполагаете использовать эти идеи, как основу для вашей собственной общины, вам будет полезно настоять на том, чтобы потенциальные члены общины изучили их, чтобы помочь им прийти к ясному согласию относительно направлений, по которым они сами хотят развиваться.

Я всегда чувствовал, что одна из причин, по которой Бог сделал возможным, чтобы я смог выполнить все свои финансовые обязательства, часть из которых была настолько ошеломляющей (в течение большей части моей взрослой жизни, мое жалованье, как монаха, составляло всего 20 долларов в месяц!), была в том, что я никогда не позволял жесточайшему давлению искушать меня думать в терминах получения чего-то от людей, а не в терминах отдавания им. Если они не могли позволить себе посещать мои занятия, я разрешал им посещать их в обмен на некоторые простые услуги, такие как уборка помещения перед занятием, или проведения выходных, работая в Ананде. Некоторые люди пользовались этой моей снисходительностью, но я знал, что на самом деле, помощь мне приходила от Бога, а не от человека. Я думаю, что другие найдут полезным, также, всегда ставить на первое место служение, а не мысль что хорошая цель оправдывает временное проявление жадности в сознании.

Одна из ошибок, которую я сделал, пытаясь пробудить интерес людей к Ананде, это ознакомление людей с самого начала с быстрым планом развития. Большинству людей требуется время, чтобы дорасти до новой идеи. На самом деле, возможно, большинство людей никогда не загорались от мысли о предстоящих испытаниях, в отличие от человека, который планирует начать что-то подобное. Поэтому, если вы планируете основать общину, вы, наверное, хорошо поступите, если не станете широко распространяться о своем видении будущего, если оно сильно отличается от текущего состояния дел.

Направление нашего развития Ананды несколько раз заставляло нас предпринимать шаги, которые противоречат некоторым изложенным здесь рекомендациям. Мы влезли в большие долги, например, когда приобрели Ферму Ананда, хотя я рекомендовал, чтобы новая община этого не делала. Мы оставили идею, которую я предлагал изначально, а именно, чтобы община была единственным работодателем; и еще одна, взятая у Б.Ф.Скиннера, что работникам надо частично платить в форме внутренних условных денег, а не в наличных. Обе идеи оказались скорее громоздкими, чем полезными, и вскоре мы, на самом деле, решили установить систему, до которой мы сами доросли и поняли: организовывать отдельные, частные предприятия, и давать возможность людям работать в них, выплачивая им зарплату.

В ранних своих публикациях я предлагал продавать акции (доли) в общине, как средство ее развития. Это оказалось для нас неподходящим, и я действительно более не рекомендую это другим.

Мы также сделали изменения в нашем управляющем органе. То, что описано сейчас здесь в главе, касающейся управления — в основном система, которой мы сейчас следуем, но в более ранних изданиях я предлагал нечто более сложное — слишком сложное для группы людей, чье основное пожелание к совместному проживанию — это простота.

Люди часто спрашивают нас, как нам удалось стать такими успешными, особенно на фоне того, что многие подобные общины разваливаются. Можно привести много причин, но я считаю самыми важными следующие три: 1) Мы ищем вначале внутренний покой, в медитации, и только во вторую очередь — друг у друга; 2) мы поняли, что секрет работы в радостном служении; и 3) мы поняли, что видеть Бога друг в друге и во всех людях, означает растворить всякое ощущение различий между нами и ими. Люди часто удивляются, как мало трений здесь. Но на самом деле, здесь нет никакой тайны. Внутренний мир, как масло, поддерживает механизм жизни в слаженном движении, и все ее части гармонично работают вместе.

Люди иногда спрашивают о наших планах на будущее. Насколько большими мы хотим вырасти? Какую ответственность мы ощущаем перед движением кооперативных общин в целом? Надеемся ли мы открыть филиалы Кооперативных Общин Ананды еще где-нибудь?

Наши планы на будущее включают духовно ориентированную школу “Правильной Жизни”, основанную на этих идеях, и, насколько возможно, на образовательных идеалах нашего Гуру, Парамахансы Йогананды. Сначала мы откроем среднюю школу для детей, вне общины. Она будет расположена на пятнадцати акрах земли, которую мы приобрели для этой цели, прилегающих, но в тоже время (из-за топографии), расположенных отдельно от собственности Фермы. Я называю это будущим проектом, потому что мы еще не построили здание для школы, но на самом деле, несмотря на небольшие сложности, мы уже организовали школу для старшеклассников, у нас аккредитованные учителя, пока проводящие занятия в Ретрите Ананды. Ученики вне общины живут в ретритных домиках, которые пользуются меньшим спросом со стороны практикующих в более холодные периоды года. Мы планируем поместить школу в структуру Йогического Сообщества, некоммерческую религиозную корпорацию, которую я основал в 1968 году. Таким образом мы надеемся привлечь не облагаемые налогами пожертвования для постройки зданий школы и для дальнейшего развития. В момент написания этих строк идет процесс прояснения всех юридических аспектов. Я надеюсь, что щедрый читатель, если он в достаточной степени заинтересован в образовательных идеях и хочет помочь их реализации, будет иметь нас в виду для возможных финансовых вложений.

Другой проект ближайшего будущего связан с тем фактом, что всё большее количество членов начинают ощущать влечение к монашеским идеалам. По правде, я сам уже долгое время считаю, что монашеская группа, функционирующая внутри более широкой рамки кооперативной общины, неизмеримо сильно помогла бы усилить общее чувство духовной цели. Садху, или святые люди, которые постоянно живут неподалеку от индийской деревни, рассматриваются как благословение для всех жителей. Их отречение вдохновляет мирян меньше привязываться к мысли “я и моё”.

Причина, по которой я начал создавать светскую общину была не только в особой необходимости нашего времени (монастыри и так уже существуют в значительном количяестве), но также потому, как мне кажется, что если бы я вообще начал строить светскую общину, было бы немудро пытаться вырастить ее из монастырского ордена. Почти наверняка возникла бы дисгармония, так же как и в жизни индивидуума, если бы он оставил жизнь, которую вел в полностью эгоистическом ключе. Монахи видели бы в образе жизни вновь прибывших мирян, предательство их не-эгоистических принципов. Миряне ненавидели бы монахов за узкую направленность их мировоззрения. Монахи, задающие тон во всей общине, старались бы наложить необоснованные строгие ограничения на жизнь каждого члена. А миряне, если только они не были бы готовы стать послушной овцой в стаде (простите мне эту метафору, я не мог удержаться!), наверняка стали бы охвачены определенными бунтарскими настроениями. По крайней мере, именно такой образ поведения я имел возможность наблюдать на протяжении многих лет.

Естественная линия эволюции — от низшего к высшему: в этом случае, от мирского к духовному. В Индии, где этот факт понимают, редко бывают трения между мирянами и монахами, потому, что миряне ощущают, что монахи являются благословением для существующего порядка, а не несчастьем для мирян.

Именно поэтому я хотел сначала основать Ананду, как мирскую общину. Теперь, однако, поскольку она основана и процветает, настало время добавить к существующей структуре монашеский орден. Мы назвали этот новый орден “Друзья Бога”. Он начался с десяти членов Ананды: семерых мужчин и трех женщин.

Мы не установили пока абсолютный лимит на количество жителей Ананды, но я думаю, разумная оценка будет в районе 200 человек, включая детей. Из этого количества, не более сорока человек будет проживать в Ретрите. Даже 200 жителей, наверное превысило бы количество, необходимое для общины, но это позволило бы обучать группы, чтобы направлять их в разные места для формирования новых общин.

Да, мы планируем начать организовывать общины в разных местах. Но, как я здесь рекомендовал, каждая община будет автономной; в этом смысле, это не будет филиал Ананды, но равноправный член своего рода дружного братства.

Что касается нашего чувства ответственности, перед движением кооперативных общин, в целом, мы ни в коем случае не желаем навязывать свои правила. Наши интересы лежат в практической сфере. Люди, которые хотят вовлечь нас в длительные “теоретические” дискуссии на тему общинной жизни, обнаружат, что наши ответы будут сопровождаться таким выражением: “Ну, мы на практике обнаружили, что это работает”. В этом, по сути, подход, выраженный здесь: развитие не просто красивых, но практичных идей.

 

Здесь и сейчас

Сейчас, вторник, 13 июля, 1971 года, когда я пишу эти строки. День был приятно теплым, не жарким; небо весь день было безоблачным. Я лежал немного в мексиканском гамаке, перед тем как вернуться к написанию этой главы, и спокойно смотрел на горы Сьерры, открывающиеся вдалеке за широкой долиной. Тускнеющие заплатки снега все еще держатся, как бы моля о защите у высоких склонов. Я на мгновение представил себя снова в Гималаях. И улыбнулся. Почему надо быть еще где-то, а не здесь и сейчас? Философски говоря, конечно, это всегда хорошая мысль; но она особенно естественно приходит здесь, в Ананде.

На протяжении месяцев я наслаждался затворничеством, о котором я так сильно мечтал долгие девять лет. Вы скажете, что у меня ушло достаточно много времени, чтобы найти его. Но что такое девять лет? Я считаю, что хорошо провел эту часть моей жизни. Это были годы внутреннего роста, а также, возможно, некоторой пользы для внешнего мира.

Жизнь проплывает так быстро, почти незаметно, как облако. Я знаю, что затворничество, которым я наслаждаюсь, не будет длиться бесконечно. Сама жизнь не бесконечна. Я молюсь, чтобы, когда придет мое время покинуть этот мир, мое ментальное небо было бы таким же пустым от любых облаков привязанности или желания, как небо надо мной в этот день. Потому что какой дом мы можем построить здесь на земле? Ананда будет какое-то время процветать. Когда она выполнит свою миссию, она исчезнет. Желать совершенства во внешнем мире является иллюзией. Только будучи местом для совершения великих внутренних восхождений, Ананда может выполнить свою истинную миссию.

Время 17:45. Жители и участвующие в ретрите только завершили совместную практику энергизирующих упражнений и поз йоги на площадке перед храмом в 150 футах от моего дома. Несколько мгновений назад я услышал их шаги, как они входили в храм для медитации перед ужином. Позже этим вечером они соберутся снова, чтобы попеть чанты, помедитировать, послать исцеляющие молитвы другим и послушать текст из какой-нибудь книги, написанной нашим великим Гуру, Парамахансой Йоганандой.

То здесь, то там звук проезжающего вдалеке грузовика, или пролетающего в небе самолета, нарушает тишину, чтобы напомнить нам, что другой мир все еще существует “там”. Чаще слышно пение птиц, шуршание ящерицы, ползущей по стволу дерева, пчелы, ненадолго приостановившей свой полет над цветком.

Типичный день в Медитационном Ретрите Ананда начинается в шесть часов утра с энергетической зарядки и медитации. Никто не обязан приходить. Групповые мероприятия предлагаются в качестве бонуса, а не правила, для членов. Некоторые из наших людей предпочитают медитировать в одиночестве. Завтрак, за исключением выходных – в 08:00. И есть еще одна медитация в полдень.

Вскоре после завтрака начинается работа. Некоторые из проживающих работают прямо здесь на земле Ретрита. Другие едут работать на Ферму, либо заниматься фермерством, либо в одном из наших разнообразных бизнесов. Жители Ананды занимаются производством благовоний, батончиков здорового питания, ювелирных изделий, изделий из глины, шьют одежду. Они печатают книги, рисуют, вышивают, строят геодезические купола. Всякий, кто обладает каким-то навыком, поощряется к его применению. Продукты Ананды становятся все более популярными в магазинах Калифорнии. Возможно, вы их видели?

Наконец, в финансовом аспекте, мы прочно стоим на ногах.

Жизнь на Ферме более беспокойна, чем в Ретрите. Но беспокойна – относительное слово. Если вы зайдете на фабрику производства благовоний, вы увидите работников, некоторые из них негромко напевают чанты преданности, они посмотрят на вас и улыбнутся. Скорее всего они пребывают в молчании; улыбки более красноречивы.

Некоторые из общинников просили меня дать им индийские имена. Джотиш, который основал бизнес благовоний полтора года назад, является неформальным генеральным менеджером общины. Способный, внимательный к нуждам других, потрясающе терпеливый — я думаю, что большая часть нашего успеха связана с ним.

И затем я думаю, как же нам повезло с тем человеком, и с тем, и, прежде чем я успеваю осознать, этот список становится все длиннее, чтобы я мог удерживать острую фокусировку на ком-то одном. Что делает нас поистине счастливыми, думаю я, это то, что в этой жизни так многие из нас были притянуты к поиску и служению Богу.

Соня, которая выполняет важную работу в городе и помогала мне очень существенно в течение моего финансового кризиса в 1968 году, сейчас она наш казначей и генеральный менеджер офиса. Ее счастливая улыбка — благословение для общины.

Хаанел, наш главный фермер, возможно также наш самый эрудированный член общины. Преклонного возраста с восхитительным пониманием капризов жизни, он известный фотограф, жил в джунглях Чили, а сейчас занимается своим фермерским бизнесом на нашей земле в Висте, в Калифорнии. Он пришел сюда два года назад. Именно благодаря его знаниям у нас сейчас есть процветающая ферма.

Сатья пришел сюда три года назад; с тех пор он отвечает за Ретритный Центр. Благодаря его стойкости, запланированные мероприятия протекают очень гладко круглый год.

Требования ко вступающему в общину следующие: человек должен быть учеником, или, по крайней мере, искренним преданным нашего Гуру, Парамаханса Йогананды, и его линии Гуру, и он должен изучить, или находиться в процессе изучении йоги на курсе Ананды; человек не должен ни в коем случае принимать галлюциногенные наркотики и алкогольные напитки; должен быть способен заплатить вступительный членский взнос (1000$ с человека. 1500$ с супружеской пары), и должен быть способен оплатить строительство своего собственного жилья; чтобы его работа была полезной для него и для общины; и самое главное, чтобы члены общины ощущали сонастроенность с ним и приняли его.

Через два года, мы наконец на грани преобразования Ананды в кооперативное сообщество. Наш опыт пока был недостаточным, чтобы сделать этот шаг. В каком-то смысле, мы сожалеем, что вынуждены делать его сейчас, но мы знаем, что это необходимо. Другие формальности также будут необходимыми, по мере нашего роста. Одна из причин, по которой мы не хотим вырасти слишком большими, состоит в том, что мы хотим сохранить наш образ жизни как можно более простым и, по возможности, свободным от формальностей.

Но жизнь — это парад сезонов. Новые жители здесь часто опасаются прихода зимы, но среди зимы многие из них находят ее здесь еще более прекрасной, чем летние месяцы. Такими могут быть перемены в жизни, если мы принимаем их со внутренним спокойствием.

Этим утром мне пришлось нарушить свое молчание, чтобы сделать необходимый телефонный звонок на Ферму. По возвращению, я заметил Сатью, сидящего в офисе, улыбающегося и выглядящего особенно умиротворенным.

“Ты выглядишь счастливым”, сказал я.

“Как можно чувствовать себя по-другому”, сказал он, “живя здесь?”

 

Послесловие

июнь 1979 года

Прошло восемь лет с тех пор, как были написаны последние строки; двенадцать лет – с момента, как я приобрел первый участок земли в Ананде. Читатель может поинтересоваться: насколько хорошо идеи, описанные здесь, выдержали испытание временем?

Удивительно хорошо, счастлив я сообщить — не потому, что мы подогнали объективную реальность под желаемые теории, но потому, что большая часть реальности была предсказана теориями. Ананда растет органично, креативно отвечая на испытания и возможности. Редко, если вообще когда-либо, нам приходилось возвращаться и заново изучать эти идеи на предмет того, как мы должны делать что-либо. Но даже мы были поражены, когда готовили новое издание к публикации, обнаружить, насколько близко реалии 1979 года отражены в теориях 1968 года.

Когда-нибудь я хочу переписать книгу, включив в каждую главу текущий отчет о том, как именно мы применили, или — в некоторых случаях, изменили — идеи, предложенные здесь. Сейчас же достаточно сказать, что эта маленькая книга прошла испытания и обрела успех не только здесь, в Ананде, но и далеко за ее пределами. На самом деле, она оказала влияние на сотни новых общин. Приятно осознавать, что одна из причин растущего успеха современного общинного движения может лежать в увеличивающимся влиянии идей, описанных здесь. Действительно, комментаторы заметили сдвиг среди успешных общин в сторону моих идей.

Ананда сама стала одной из самых известных “нью эйдж” общин в мире. Она не достигла бы текущего уровня успеха без существенной борьбы. Наши препятствия включали в себя, введенный местной администрацией, мораторий на строительство, который длился почти пять лет; и лесной пожар, который три года назад уничтожил двадцать один дом на ферме и поразил 425 из наших 650 акров. “Нет таких вещей, как препятствия” — говорил Парамаханса Йогананда, “есть только возможности!” Мы превратили наши препятствия в возможности для большего духовного и материального роста. Ананда сегодня может посмотреть назад с гордостью за то большое расстояние, которое мы прошли, и посмотреть вперед — с энергичным ожиданием новой сияющей эры развития.

Сейчас мы насчитываем около 180 постоянных жителей и большое количество аффилированных членов, не проживающих в Ананде. Новые люди прибывают в увеличивающемся количестве, особенно сейчас, когда я на время завершил писательство и предпринял тур по стране с лекциями и семинарами. Моя последняя и главная работа “Путь: Автобиография Западного Йога” была завершена в 1977 году. С января 1978 года моя жизнь изменилась драматически и я месяцами был вне пределов Ананды. Община, тоже, отражая эту исходящую энергию, начала нести свое послание вовне, с помощью туров, предпринятых некоторыми из наших учителей, и через основание сети центров по всей стране.

Ананда сейчас обладает многими особенностями хорошо развитой деревни: цветущая ферма, фабрика по производству молочных продуктов и пасека, разные бизнесы, как частные, так и общинные; школы “правильной жизни” для детей от подготовительной, до старших классов; ознакомительная программа для не-членов, желающих изучить навыки основания кооперативных общин; рынок, продающий наши товары, автомастерская; молодой ресторан; издательство и типография; строительная компания, имеющая репутацию строительства лучших домов в графстве Невада; мастерская по производству шкафов; производство товаров ручной работы; уроки музыки; и собственная группа “Гандхарвы” (что значит Небесные Музыканты). Список можно продолжать еще долго. Например, у нас есть монастырь, который называется Айодхья, дом для почти тридцати пяти монахов и монахинь. У нас успешный магазин товаров для здорового питания, называющийся Песня Земли, в городе Невада, и только что открывшийся магазин, под названием Горная Песня. У нас также есть новая радиопрограмма “Путь к Сверхсознанию”, выходящая пять дней в неделю в Сан-Франциско, и другая еженедельная программа в Невада Сити. Но если бы я попытался перечислить все, я бы утомил читателя. Цель этого Послесловия скорее в том, чтобы уверить его — вас, что это работающий план. На самом деле — дающий процветание.

Сильнее всего процветает дух радости, который заложен в самом нашем названии Ананда. Жители Ананды знамениты своим жизнерадостным, внутренне центрированным отношением, их открытостью и относительной свободой от психологических защит. Даже пожар послужил лишь укреплению такого отношения. Пока Джон Новак (Джотиш), наш генеральный менеджер, наблюдал за разрушением своего дома, в котором его супруга, Дэви, родила их первого ребенка всего десять дней назад, он воскликнул: “Ну что ж, по крайней мере, это решает проблему протечек крыши!” Как только земля остыла достаточно, чтобы по ней можно было ходить, общинники собрались, чтобы в радостном настроении разобрать завалы и построить все заново, еще лучше, чем было. По этому случаю, представители местной администрации сняли мораторий на строительство, позволив нам заново построить потерянные дома. Теперь у нас еще более красивые дома, с видами, о которых мы не подозревали, что они у нас есть, парк, вместо диких зарослей, с большими полосами травы между высоких деревьев, и еще более сильный дух преданности, чем ранее. Поистине, “Нет таких вещей, как препятствия; есть только возможности!”. Практическая ценность этой книги заключается в том духе, который продемонстрирован в этой книге, лишь затем — во внешних, материальных достижениях.

Наши планы на будущее включают школу природного исцеления и клинику; институт кооперативного общежития; и большего размера новый ретритный центр (чтобы оставить старый строго для затворничества и медитаций); сеть школ “правильной жизни” по всей стране и тренинговая программа Ананды для учителей школ; программа обучения священников; ежегодный “Фестиваль Радостных Искусств”; музыкальная консерватория; научное отделение по разработке новых упрощенных решений энергетических проблем и более человеко-ориентированных технологий; отделение по исследованию решений, найденных ранее, уже исчезнувшими с лица земли, цивилизациями.

Если вы хотите узнать больше об Ананде, пожалуйста пишите, или приезжайте к нам. Ретрит Ананды открыт круглый год.

Наша надежда, в итоге, не в том, чтобы все присоединились к Ананде или сформировали общины еще где-то, но чтобы идеалы, представленные такими общинами, распространились в целом в обществе людей, вдохновляя людей повсюду жить в большем сотрудничестве друг с другом, более открыто по отношению к духовным ценностям, более центрированными и радостными внутри самих себя.

Ананда Ассизи в 90-е годы

 

Преподаватели Ананды в 90-е годы

Подробнее об Ананде