Значение имеет только преданность божественному

Свами Криянанда — из бесед с Парамахансой Йоганандой

Поститель спросил Учителя:
– У Вас ведь две группы учеников: живущие в миру и живущие в монастыре как отречённые. Какая из этих групп кажется Вам лучше и почему?
– Хорошие, лучшие и самые лучшие — определяются по глубине своей любви к Богу  — ответил Учитель. Значение имеет только  преданность божественному и больше ничего.

Если человек готов оставить всё и жить только для Бога, почему не сделать этого и внешне? Женат человек или холост, главное — глубоко любить Бога.
Монашеская жизнь — для тех, кто имеет чистое желание жить только для Бога и кто не связан социальными обязанностями.

*

Иногда как старший монах я принимал обращения с просьбами лишь потому, что мне было больно отказывать. Среди обратившихся ко мне был и Кэролл Джолифф. Хотя я и принял его чтобы подготовить к монашеской жизни, я знал, что для такой жизни он не годится. По сути дела он распространял вокруг себя мирские настроения. Но я видел, что он искренне хочет измениться. Позднее Учитель сказал мне:
– Видимо, мне придётся дать тебе интуицию!
(Интересно отметить, что после того, как он сказал это, моя интуиция в таких делах действительно заметно обострилась.)

Через несколько месяцев Учитель собрался в последний раз повидать Сестру Гьянамату и сел в машину, чтобы поехать к ней. Кэроллл стоял рядом. Увидев его, Учитель задержался, чтобы похвалить его за его старания.
– Как сильно ты изменился, — отметил он. – Я оставил это на твоё усмотрение. Но погляди-ка: разве быть хорошим не легче, чем плохим? Плохой человек всегда чего-то боится. Хороший же человек не боится ничего и никого. Как говорится, даже боги должны быть начеку, ибо Сам Господь — на его стороне! Смотри, насколько лучше жить для Бога. Ты сам чувствуешь себя счастливее!
В любом случае, всё существует для Бога, только Он не позволяет тебе увидеть этого. Сначала человек должен обратиться к Богу, и только потом он сможет увидеть, что Бог действует повсюду.

Кэролл не задержался у нас надолго, да он и сам, несомненно, чувствовал, что не задержится. Но пребывание на Маунт Вашингтон пошло ему на пользу и должно было стать важным шагом в его духовной эволюции.

Учитель также говорил иногда (и эти слова могли бы стать хорошим дополнением к его ответу посетителю из предыдущего разговора, если бы тот пожелал углубиться в этот вопрос):
– Богу гораздо приятнее, если вы сознательно трудитесь для Него, чем для себя. Если человек работает в миру и заботится только о самом себе и о своей семье, ему гораздо труднее вырваться за границы своего эго-сознания. Мудрый смотрит на всё человечество как на продолжение своей семьи.

*

В чём — может возникнуть вопрос — заключалась миссия Учителя?
Она имела обширное основание. Прежде всего, она была рассчитана на тех, кто – будь то семейные или несемейные люди — понимал необходимость сделать своим приоритетом истину, а, следовательно, и Бога. Кроме того, его миссия включала утверждение идеалов, одинаково приемлемых и для людей семейных, и для отрекшихся от мира. Опять-таки, как я уже говорил, он пришёл для того, чтобы показать принципиальное единство всех религий на основе Самореализации в Боге, к которой все они должны вести.

Но, подобно кругам на воде, его миссия распространялась во все стороны. Ибо он пришёл, чтобы поднять всё общество. Одна из причин его прихода состояла в частности в том, чтобы внедрить в школы более сбалансированную систему образования с упором на духовную подготовку и развитие характера, нежели на одно только ознакомление молодёжи с мирскими реалиями для подготовке её к будущей работе. Он приходил, чтобы показать людям на всех жизненных поприщах — в бизнесе, производстве, искусстве, — что подключение духовных принципов ко всему, что они делают, будет способствовать их преуспеянию даже в финансовом плане.

Он приходил, чтобы показать, что искусства могут и должны быть средством вдохновения, а не только развлечения.

Он приходил, чтобы показать, что правда не должна декларироваться только в гневном протесте против социальной несправедливости или заблуждений: что как истина она может радостно открываться как средство просвещения людей.

И, наконец, его миссия заключалась в том, чтобы показать всем людям, что человеческая жизнь должна протекать в божественном служении: что её подлинная цель не в самовозвеличении и не в «ублажении собственной персоны», а в следовании идеалам саморазвития и выхода за границы самого себя. Короче говоря, его миссия никоим образом не ограничивалась, как полагают некоторые, лишь созданием монастыря, которое сам он откладывал в течение многих лет ради осуществления более важных задач и развитие которого он в конце концов оставил другим. Его миссия состояла в том, чтобы возвышать и одухотворять всё общество.

Для всех этих целей нужны были серьёзные и искренние труженики, а не только занятые медитацией монахи и монахини. Казалось, будто на принесённые им в мир высокие истины он смотрит как на поток, изливающийся с духовных вершин, как Ганга течёт с гималайских вершин в дольние равнины и оттуда — в океан.

Первым в этом потоке было поручение Бабаджи, данное Лахири Махасая. Хотя и далёкий от мира, как Господь Шива, Бабаджи откликнулся на людское желание просветления и на Востоке и на Западе: на вибрации, которые по его словам, «потоком» струились к нему издалека. Линия гуру постепенно проводила это учение в мир. И эта линия замкнулась на Парамахансе Йогананде, который взялся за непосредственную передачу этого божественного учения обществу.

Учитель поведал мне о разговоре, состоявшемся у него с его гуру свами шри Юктешваром в 1935 году.
– Я видел, как остро нуждается его ашрам в надлежащей заботе. Черепица едва держалась на крыше, которая, как говорил мне мой Учитель за много лет до того, будет держаться, лишь «пока я жив». (И действительно, в день его смерти она обрушилась!) Я хотел оплатить по возвращении в Индию весь необходимый ремонт. «Не волнуйся об этом», — ответил он. «Твой мир — там, а здесь — мой мир. Понимаешь? Мне есть, где спать и где медитировать. И это всё, что мне надо».

Эти слова шри Юктешвара не были критикой в адрес его ученика. Он не обвинял его в привязанности к миру! Дело, которым занимался «там» его ученик, было определено ему самим Провидением и не было обязанностью шри Юктешвара.

Учитель подчёркивал необходимость в «полевых работниках». Говоря о своей школе в Ранчи, он сказал мне:
– Я выяснил, что, получив духовное образование, большинство ребят возвращались к своим семьям и мирской жизни. Они находили работу, женились и во всех отношениях пропадали для того великого дела, которому они в противном случае могли бы служить. То, что мы имеем здесь — лучше. Люди приходят к нам по собственной воле, уже достигнув зрелости и обретя свободу принимать собственные жизненные решения. Это позволяет нам учить их в полном согласии с нашими идеалами. Это именно то, что и нужно сейчас миру.

Из этих слов и других наших с ним разговоров я понял, что он был заинтересован в привлечении не только душ, желавших посвятить себя поиску Бога, но и желавших служить его миссии. В частности мне он дал ясно понять, что хочет от меня активного служения, а не погружения в отшельническую жизнь, которой я на самом деле страстно желал.

– Твоя жизнь, — сказал он мне, — будет посвящена интенсивной активности и медитации.

Стоит отметить, что сначала он сказал об активности и только потом — о медитации. Он также сказал мне однажды:
– Бог не придёт к тебе до конца жизни. Сама смерть станет для тебя последней жертвой, которую тебе придётся принести.

Нередко — во всяком случае в разговорах со мной — он называл духовную жизнь мученичеством.

Таким образом, мы видим, что, чтобы более-менее правильно понять его миссию на земле, мы должны смотреть на неё в самом широком, а не в узком, свете, будь то в отношении монаха или семьянина. Он приходил, в буквальном смысле, ради мира и искал тех, кто также хотел помогать ему в его служении всему человечеству. Очевидно, что он искал, прежде всего, тех, кто стремился к просветлению, но среди этих искренних искателей он надеялся найти и таких – пусть и немногих, — кто был готов искать просветления не только для самих себя, но и для других, кто мыслил воистину в масштабах всеобщего просветления.

Поэтому однажды он сказал мне:
– Молись Богу так: «Откройся мне, чтобы я мог дарить Тебя всем». Это — высшая молитва.

Ты не должен разочаровать меня! – говорил он. Он нуждался в тружениках, готовых помогать ему в осуществлении его миссии, а не только в тех, кто хотел духовного просветления лишь для самих себя.

*

Учитель приветствовал открытия современной науки, но отмечал, что на самом деле наука не может ничего ни придумать, ни помочь в создании чего-либо, в подлинном смысле этих слов.

– Всё, что может человек, – говорил он, — это перестроить то, что уже существует.

Искусства и науки, как и сам человек, не имеют большого значения в великом порядке вещей за исключением того, что они способствуют раскрытию божественного плана относительно вселенной. Правильное понимание начинается со смирения перед Богом. А гордыня, по его словам, это — смерть мудрости.

*

– Как можно сомневаться в Боге? – удивлялся Учитель. – Однажды я спросил одного врача: «Почему яд смертелен почти для всех, но нет такого лекарства, которое лечило бы всех? Не кажется ли вам, что всем управляет “Некто”? Как сказал Эйнштейн: “Пространство выглядит очень подозрительно: мы видим, что из него всё появляется и вновь исчезает в нём.” Во всём просматривается как бы “упорядоченный беспорядок,” который не умещается в рамки человеческих ожиданий. Он обладает сбивающим с толку постоянством, которое, тем не менее, невозможно отрицать. Человек ничем не управляет, как бы ни хотелось ему верить в обратное. Но несомненно, что Нечто, или Некто, всё-таки управляет!»

*

В пустыне мы пытались выращивать съедобные дыни, но у нас ничего не получалось. Однако, повсюду вокруг в изобилии росли несъедобные и даже ядовитые сорта дынь. Они росли сами по себе, без всякой помощи человека.

Однажды, когда мы проходили мимо одного из таких сорных растений, Учитель заметил:
– Смотрите, всё это — веление Бога. Без всякой видимой для человека причины, по одному только велению сознания, сорные дыни растут там, где не растут никакие другие!

Он хотел сказать, что за всем стоит сознательное намерение. В намерении относительно сорных дынь, например, просматривалась сатанинская сила. Ибо Сатана, по его словам, являет собой тот аспект Бесконечного Сознания, который можно назвать Вредителем. Дело рук Сатаны заметно во всём. Он «портит всё дело». Учитель, конечно, не хотел сказать, что поскольку всякое зло в этом мире существует по воле Бога, то оно достойно почитания! Он лишь указывал на разбросанные повсюду вокруг нас удивительные свидетельства того, что во всём действует само сознание.

*

– Эволюция, – сказал Учитель, – есть лишь принимаемое умом внушение. В действительности, всё происходит в настоящем. В сознании Бога нет никакой эволюции, никаких изменений, никакого «прогресса». Всегда и везде существует одна и та же реальность.

*

– Мой Учитель Шри Юктешвар бывало с усмешкой говорил о множестве обязанностей, которые мне когда-нибудь придётся взять на себя. И я со смехом отвечал ему: «Не стоит вбивать мне это в голову. Я и так об этом всё знаю!»

*

«Я не прошу вас преодолеть наваждение иллюзии. Всё, о чём я прошу вас –  сопротивляться этому».

*

– Сэр, — сообщил я как-то Учителю, — Джен Хопт расстроен из-за того, что ему сказали, будто Рамакришна называл благодать и милость лишь игрой Бога. Для Джена это значит, что можно годами духовно подвизаться и ничего не добиться, тогда как Бог может открыться любому забулдыге лишь потому, что Ему так захотелось.

Такое предположение возмутило Учителя:
– Рамакришна никогда не утверждал такого! Вот что получается, когда писания и учения Мастеров пытаются толковать непросветлённые люди. Бог не действует по своим капризам! Его действия действительно могут иногда казаться игрой, но лишь потому, что люди не видят последствий прошлой кармы. Он действует в рамках Закона. Он Сам установил этот Закон, так зачем же Ему нарушать его? Скажи Хопту, что он понял это совершенно неверно.
– Скажу, сэр, — ответил я, затем помолчал и продолжил:
– Сэр, а не поговорить ли Вам с ним самому? Мне кажется, что в последнее время ему трудно.
– Верно, – сказал Учитель несколько отстранённо, — Сатана испытывает организацию на прочность, и Хопт не один такой.
– Так вот, в чём дело, — произнёс я. — Уже давно кажется, будто что-то заставляет людей испытывать трудности.
– Падёт довольно много голов, — с грустью, но с готовностью принять это произнёс Учитель.
– Долго ли это будет продолжаться, Учитель?
– Да, довольно долго, – ответил он

*

В 1950 году в своей пустынной обители Учитель говорил со мной о «более широкой картине».
– В одном из прошлых воплощений, — сказал он, — Лахири Махасая был царём Джанакой. Вот почему он принял посвящение от Бабаджи в золотом дворце: ведь раньше он и жил во дворце.
– А Бабаджи был прежде Кришной.

(Джанака — знаменитый древнеиндийский царь, раджа-риши, или царственный и великий мудрец. Он был отцом Ситы, супруги Рамы – героев «Рамаяны»)

Учитель уже говорил нам, что при жизни Кришны сам он был Арджуной. Это объясняло, почему его литературный труд, который можно считать его самым значительным произведением — его комментарии на «Бхагавадгиту», — суждено было написать именно ему.
– Вот почему, – добавил он, – в этой жизни я так близок к Бабаджи.

*

Завершив в 1950 году свои комментарии на «Гиту», Учитель радостно объявил:
– На свет появилось новое писание! Благодаря этой книге Бога найдут миллионы. Не тысячи, а миллионы. Я знаю, потому что видел это.
– Теперь я понимаю, почему мой гуру Шри Юктешвар никогда не позволял мне читать другие комментарии на «Гиту». Он не хотел, чтобы на меня влияли чужие представления. Но он хотел, чтобы я настроился на её автора — Вьясу — и попросил его диктовать через меня.

Видя, как он диктует, я испытывал вдохновение. Он переносил взгляд в духовное око, погружался глубоко внутрь и только тогда начинал говорить.
– Другие комментарии на «Гиту», — продолжил он, – нельзя назвать всеобъемлющими и исчерпывающими, какими должны быть писания. Даже свами Шанкарачарья дал односторонний комментарий в том смысле, что он полностью отрицает двойственность, хотя для живущих в этом мире двойственность являет собой повседневную реальность. Вот почему Кришна говорит в «Гите», что путь йоги выше пути мудрости (который исповедовал Шанкарачарья). Путь йоги принимает действительные человеческие реалии и работает с ними в том виде, каковы они есть, а не умаляет их как несуществующие. Они, конечно, иллюзорны, но, несмотря на всё это, двойственность существует, как существует сновидение. Просто она не такова, какой кажется.

*

Однажды Учитель шутливо заметил:
– Как умны были те великие, что рождались в этом мире, пока здесь ещё царил мир! Меня же угораздило прийти сюда, когда здесь произошло три мировых войны!
Нельзя ждать, что Мастер всегда будет изъясняться туманными коанами. На самом деле, следует понимать, что наш Учитель тоже мог говорить с юмором. Вот и эти слова он произнёс в шутку. В них не было ни сетований, ни жалости к себе! Тем не менее, он коснулся проблем, которые считал важными.
Время, когда он воплотился, Мастер признавал периодом больших волнений в мире. Он хотел, чтобы мы прилагали особые усилия, стараясь жить в своём внутреннем центре, и изо всех сил противостояли влияниям эмоций и возбуждения, которые бурлят вокруг нас в эти времена. Так называемая «холодная война», последовавшая за Второй мировой войной, была для него такой же мировой войной. Его также заботило огромное напряжение, создаваемое в мире из-за решимости коммунистического блока навязать людям своё понимание. Он называл эти попытки сатанинскими.
Он очень серьёзно говорил об испытаниях, которые предвидел для человечества.

– Будет ещё один холокост, — говорил он, — который превзойдёт всё, что видел мир в текущую эпоху.
– Нигде на земле не будет безопасно, — заметил он однажды.

Кроме того, он говорил о грядущей депрессии, которая, по его словам, будет намного серьёзнее той, что последовала за крахом фондовой биржи в 1929 году. Одним воскресным утром я присутствовал в голливудской церкви Братства Самореализации, когда он говорил об огромных экономических трудностях, которые ждут нас впереди. Он настоятельно советовал людям делать всё возможное для упрощения своего быта и даже, если возможно, уезжать из городов. В какой-то момент он прервался и с такой силой произнёс, что это было больше похоже на крик:
– Вы даже не представляете себе, какой ужасный катаклизм надвигается!

Произнёс ли он эти слова лишь для того, чтобы подчеркнуть важность того, что он говорил? Или он говорил о совершенно новой угрозе? Слово «катаклизм» означает обычно природное бедствие, которое человек не в состоянии предотвратить: какое-нибудь геологическое и даже планетарное явление. В любом случае ясно, что он не протягивал «оливковую ветвь», которая обычно предлагается после ужасных пророчеств. Он не говорил, что если люди научатся гармонично жить вместе, то, может быть, всё ещё и обойдётся. Скорее, он говорил так: «Время позитивных ожиданий относительно ближайшего будущего прошло. Всё уже вышло из-под контроля. Теперь уже ничего нельзя сделать, хотя мы всегда можем смягчить то, что нас ждёт, если будем следовать духовным принципам. Вы должны позаботиться о своей безопасности и быть готовыми помочь всем, кому сможете».

В свете сказанного я порой думаю, что в каком-то смысле он давал указания на будущее, после того, как мир оправится от катастрофы, которую он предвидел в более близком будущем.

*

В связи с грядущей экономической катастрофой он часто говорил, что людям необходимо собираться в «колонии мирового братства», как он называл их. Буквально на каждой своей публичной лекции, которые он читал в последние годы своей жизни, он затрагивал эту тему. Я уже писал о «колониях мирового братства» и всё, написанное мною на эту тему, основано на его идеях. Здесь же я лишь хочу сказать, что он всех призывал относиться к этому со всей серьёзностью.

Как-то в воскресенье он сказал:
– Я так напряжённо думал прошлой ночью о колониях мирового братства, что мой ум не хотел медитировать. Затем я посвятил немного времени чантам и ум вернулся ко мне.
Несомненно, из одних только этих слов можно понять, сколь глубоко волновал его этот вопрос.

*

– Джеймс Коллер шёл по берегу в Энсинитсе, — сказал нам Учитель, – когда я увидел свет вокруг него. Так Божественная Мать показала мне, что он свят. В сущности, Она сказала мне, что он достигнет свободы уже в этой жизни. Уж не знаю, как, — продолжил он со смехом, — но так говорит Божественная Мать, значит так и должно быть!

Джеймс — этот тот самый ученик, который съел пару гамбургеров — грешок, за который Учитель слегка пожурил его.

– Он самый необычный, – сказал нам однажды Учитель. — Он звонит мне в любое время дня и ночи. У него огромная преданность, однако, это именно то, что и приводит к Богу. У него как бы полный рот горячей патоки: слишком горячей, чтобы проглотить её, и слишком липкой, чтобы выплюнуть! Но, несмотря ни на что, он достигнет свободы в этой жизни.

Что означает «свобода» Джеймса? Истинно преданные не задают таких вопросов. Его свобода, пока сам Учитель не сообщил об этом, оставалась тайной между ним и Богом.