О владении вещами и божественной силе

Из главы 37 книги "Путь" Свами Криянанды

Мастер сидел с нами в полуподвальном помещении, делясь воспоминаниями о первых годах жизни в Америке. К концу своей жизни он кроме поучений и наставлений, тратил много часов на то, чтобы мы глубоко прочувствовали долгий период его жизни до нашего знакомства:

“В первые дни Маунт Вашингтона, один из посетителей спросил надменно:
“Каковы активы этой организации?”
“У нас нет активов! — ответил я. — Только Бог”.
“В данном случае мой ответ на тот вопрос был правильным и в буквальном смысле — Мастер усмехнулся. — У нас совсем не было денег! Такой ответ был бы правдивым и теперь, когда наша деятельность опирается на сильную финансовую базу: нашей силой всегда был один лишь Бог. В материальном смысле мы могли бы потерять все, но в Его любви мы владели бы всем, что действительно имеет значение.
Годы тому назад, сюда приходил богач, который задумал купить меня своим богатством. Зная, что мы тогда очень нуждались в деньгах, он пытался определенным способом заставить меня отступить от моих идеалов. Я отказался. Наконец, он сказал: “Вы умрете от голода, потому что не послушались меня”. Уйдя, он старался настроить против меня одного из своих богатых знакомых, ученика нашего направления. А тот оказался как раз тем человеком, которого избрал Бог для оказания помощи нам.
Спустя годы, перед нами возник новый финансовый кризис: Маунт Вашингтону грозило лишение права выкупа из-за просрочки платежей. Я ушел в пустынное место и погрузился в медитацию на всю ночь. “Божественная Мать, — молил я, — почему Ты возложила на меня эту ответственность? Я пришел сюда, на Запад, чтобы говорить о Тебе, а не заботиться о решении организационных проблем! Если Ты возьмешь у меня все это, я стану только свободнее! Скажи Свое слово, Мать, и я уйду в пустыню и никогда не оглянусь”.
В три часа ночи пришел Ее ответ: “Я — твои активы и обязательства. Чего же тебе еще нужно, если у тебя есть Я? Танец смерти и танец жизни — все исходит от Меня. Радуйся, дитя мое!”
На другой день по почте пришел чек, как раз на ту сумму, в которой мы нуждались”.

Мастер говорил часто: “Самый счастливый тот, кто все отдает Богу”. Для иллюстрации собственной склонности к простой жизни, лишенной всего показного, он рассказал любопытную историю.
“Один из моих состоятельных учеников хотел купить мне новое пальто. Мы пришли с ним в известный магазин готового платья, и он предложил мне выбрать то, что мне понравится. Я приглядел удачно сшитое пальто и готов был примерить его, но взглянув на ценник, быстро отдернул руку. Это было слишком дорогое пальто.
“Но я буду счастлив купить его для Вас — настоял мой друг. Он прибавил к моему выбору еще дорогую, подходящую к пальто шляпу. Я высоко оценил его щедрость. Однако, когда я носил эти вещи, то чувствовал себя неловко. Дорогие вещи предполагают обязательства.
“Божественная Мать, — молил я потом, — это пальто слишком хорошо для меня. Пожалуйста, возьми его у меня”.
Вскоре после этого, я должен был читать лекцию в Тринити Аудиториуме. Я почувствовал, что это пальто уйдет от меня в тот вечер, и поэтому я освободил его карманы. После лекции пальто пропало. Какое это было для меня облегчение!
Однако потом я заметил упущение. "Божественная Мать, — молил я, — Ты забыла взять также и мою шляпу!"

Мастер рассказывал нам о человеке, которого встретил когда-то в Нью-Йорке. "Этот человек говорил мне: “Я никогда не прощу себя за то, что потратил тридцать пять лет, чтобы заработать мой первый миллион долларов”. “Вы всё еще недовольны?" — спросил я. "Нет. Я не буду доволен, пока не сделаю сорок миллионов!” И что же? Прежде чем он сделал эти сорок миллионов (в надежде провести остаток жизни в состоянии ничем неомраченного счастья), его настигло тяжелое нервное расстройство. Вскоре после этого он умер”.
Когда я писал эти строки, я узнал, что умер Говард Хьюз, один из богатейших людей в мире. По радио передавали его ответ на вопрос: “ Вы счастливы?” “Нет, — ответил миллиардер, — я не могу сказать, что я счастлив”.

“Вам не следует владеть вещью, чтобы радоваться этому, — говорил нам Мастер. — Владеть вещами хорошо при условии, если они не владеют вами; однако собственность часто приносит только новые заботы. Много лучше владеть всем в Боге и не цепляться ни за что своим эго”.

Улыбаясь, он продолжал: “Несколько лет тому назад я посетил Радио Сити Мюзикхол в Нью-Йорке. Купив входной билет, я сказал себе: “На тот час, пока я нахожусь здесь, это здание мое!” Я прогуливался, радуясь этому великолепному приобретению. После того, как я достаточно насладился таким состоянием, я с благодарностью возвратил здание администрации, и покинул его свободным человеком!”

Мастер рассказывал нам об одном случае, когда его невовлеченность была подвергнута испытанию. “Однажды вечером я стоял один на углу неосвещенной улицы в Нью-Йорке; неожиданно, из-за моей спины появились три бандита. Один из них наставил на меня револьвер.
"Выкладывай деньги", — потребовали они.
"Вот, берите, — сказал я невозмутимо. Но знайте, что я отдаю вам их не из страха. В моем сердце такое богатство, что по сравнению с ним деньги для меня ничто." — Они остолбенели! Затем я пристально посмотрел на них, проводя силу Бога. Они не могли сдержать слез и, возвращая мне деньги, восклицали: "Мы больше не можем вести такую жизнь!" Потрясенные этим переживанием, они убежали.
Были и другие случаи, когда я изменял сердца преступников, не я, но сила Бога через меня. Однажды вечером, в годы депрессии, я читал лекцию тысячам людей, собравшимся в Карнеги Холле. Я обсуждал поведение некоторых богатых людей, которые использовали в своих интересах тяжелое положение бедняков. При этом я назвал ряд конкретных имен. После лекции, несколько человек просили меня: "Пожалуйста, не уходите сегодня вечером один домой."
"Со мною Бог, — ответил я. — Кого мне бояться?"
Когда я один пришел на слабо освещённую станцию, ко мне подошел человек и, угрожая револьвером, спросил: "Почему вы выступали против тех людей?"
"Почему нет? — ответил я. — У простых людей и у богатых один Бог. Все мы Его дети. Он недоволен, когда Его богатые дети обижают Его бедных детей".
Слушая Мастера в этот момент его рассказа, мы рассмеялись. Каким неуместным казалось нам это объяснение при угрозе убийства!
Мастер продолжал: “Пристально глядя в глаза того человека, я сказал: "Почему вы ведете такую жизнь? Вы несчастны. Я требую, чтобы Сатана ушел из вас, и чтобы вы изменились!"
Человек начал дрожать. Неожиданно, бросив свой револьвер, он упал передо мной на колени: "Что вы со мной сделали? — воскликнул он. — Меня послали убить вас".
"Вы никогда не сможете убить, — сказал я. Поднимите ваш револьвер и забросьте его". После встречи со мной, его жизнь полностью преобразилась.

Мастер рассказал о подобном преображении после другой лекции в Карнеги Холле. “Мы пели больше часа "О, Бог прекрасный". Три тысячи человек с радостью присоединились к пению. Многие были в экстазе. После этого в мою комнату для собеседований ворвался человек. Бросив в волнении револьвер на стол, он воскликнул: "Мне следовало убить вас за то, что вы сделали со мной в этот вечер! Я не могу больше вести такую жизнь, которую вел до сих пор". Такова сила любви Бога!

Однако, случалось и так, — продолжал Мастер, что Его сила протекала через меня иным путем. Я выполняю только Его волю. Однажды вечером, в Чикаго, я пошел в парк. Это было в годы депрессии, а Чикаго, как известно, славился в то время своими гангстерами. Когда я готов был войти в парк, полицейский меня предупредил, что там небезопасно после наступления темноты. "Даже мы опасаемся ходить туда", — сказал он. Тем не менее, я вошел в парк и удобно устроился на скамейке. Через некоторое время передо мной остановился человек крепкого телосложения, значительно крупнее меня по росту и весу.
"Дай мне десять центов!" — прорычал он. — Я достал из кармана и дал ему десять центов.
"Дай мне двадцать пять центов!" — Я дал ему двадцать пять центов.
"Дай мне пятьдесят центов!" — Я дал ему пятьдесят центов.
"Дай мне доллар".
К этому моменту я уже почувствовал, что обстановка не собиралась разряжаться. Тогда, сознавая силу Бога, я вскочил на ноги и закричал:
"Пошёл вон!!"
Человек затрясся, как лист. "Мне не нужны ваши деньги! — пробормотал он. Пятясь испуганно назад, он продолжал повторять: "Мне не нужны ваши деньги! Мне не нужны ваши деньги!" Вдруг он повернулся и побежал так, словно смерть гналась за ним по пятам.
Я снова спокойно сел на скамейку и принялся созерцать восход луны. Позднее, когда я выходил из парка, тот же полицейский увидел меня и спросил: "Что вы сказали тому человеку? Я видел, как он подошел к вам, но не стал вмешиваться. Это опасный тип!"
"О, — ответил я, — мы пришли к взаимопониманию".

Защищался Мастер силой любви или более жесткими мерами, зависело от того внутреннего руководства, которое он получал свыше. Он дарил любовь чувствительным, но поддавшимся дурному влиянию лицам, а строгость обращал тем, чья жестокость была создана ими самими, хотя они и не были лишены тонких чувств, но сознательно их подавляли. В связи с этим он рассказал нам о госте Маунт Вашингтона в двадцатые годы. Сестра этого человека жила там в качестве ученицы.
“Однажды утром, я сидел на своей кровати, погруженный в медитацию, — рассказывал Мастер, — когда Бог показал мне человека, поднимавшегося по лестнице с намерением избить меня. Он хотел публично похвастаться тем, что он сделает, чтобы дискредитировать нашу работу.
“Задай ему!" — услышал я внутренний голос.
Через несколько мгновений, в дверях показался этот человек. "Я знаю, с какой целью вы пришли, — сказал я. — У вас это может не получиться: я очень силен. Я могу легко одолеть вас, но мне не хотелось бы опускаться до этого. И все же, я предупреждаю вас, — не переступайте этот порог”.
“Давай, давай, пророк! — ответил он презрительно. — Что ты сможешь сделать?”
“Я предостерег вас. Вы очень пожалеете об этом”.
Не обращая внимания на мои слова, он вошел в комнату. Как только он переступил порог, он упал на пол и заорал: " Я горю! Я горю!" Вскочив на ноги, он побежал вниз по лестнице, к выходу из здания. Я быстро последовал за ним и увидел его катающимся по лужайке перед домом и продолжающим кричать: "Я горю! Я горю!" Когда я возложил на него руку, он пришел в себя, хотя все еще испытывал ужас передо мной. "Не прикасайся ко мне! — кричал он. — Не подходи ко мне!" Он послал сестру за своими вещами, и сразу же уехал”.

Многие люди удивлялись, когда узнавали о необычайной физической силе Мастера. Он был совсем невысокого роста — пять футов и пять или шесть дюймов и, хотя был хорошо сложен, не производил впечатление очень сильного человека. Однако, его сила порождалась превосходным управлением энергией тела.

“В Симфоническом Холле Бостона, — рассказывал он нам, — я однажды читал лекции о достоинствах упражнений по энергизации и сообщил о возможности развить очень большую физическую силу, благодаря таким упражнениям. Затем я предложил присутствующим в зале: “Желает ли кто-нибудь убедиться в моей силе?”
На сцену запрыгнули шесть высоких, здоровенных полицейских. Зрители затаили дыхание. Они были уверены, что я не выдержу этой проверки.
Я уперся спиной в стену, глядя на них. Затем я попросил полицейских надавить со всей силой мне на живот. Они надавили. "И это все, на что вы способны?" — спросил я.
“Да-а!" — промычали они, стиснув зубы.
Неожиданно, я выгнул спину. Все шестеро были отброшены и повалились в оркестровую яму”.

Люди, знавшие исключительную любовь, сострадание, доброту и какую-то детскую простоту Парамахансы Йогананды, порой поражались его силе. Немногие понимали, что эта сила и божественная любовь являлись сторонами одной монеты, поскольку божественная любовь — это не нежное чувство, а величайшая сила во вселенной. Эта любовь не может существовать без силы. Великие святые никогда не применяли эту силу для подавления или принуждения других, но сила является неотъемлемой частью святости. Требовалась необычайная сила, например, для Иисуса Христа, чтобы изгнать менял из храма. Светские люди боятся этой силы святых, и, опасаясь, преследуют их. Они не понимают, что эта сила коренится в любви, и не угрожает ничему, кроме их заблуждений и порождённых невежеством страданий.

Сила Парамахансы Йогананды являлась не только результатом его божественного сознания: в его личности были отражены прежние воплощения воина и героя-победителя. В юные годы, когда он жил в Калькутте, люди не раз просили его возглавить восстание против британцев. Его поведение характеризовало его, как бесстрашного лидера.

Мастер мог быть очень откровенным, когда этого требовали обстоятельства. Ему не было свойственно быть неискренним. Однажды, будучи не в состоянии отказаться от речи после банкета, на который его с трудом уговорили приехать в Нью-Йорк, он сказал то, что лежало у него на сердце. Он строго укорял своих слушателей за их пустую жизнь. Его речь не звучала, как осуждение. Он очень ярко описал их заблуждения и увещевал прекратить растрачивать свое воплощение на духовную лень. Его слушатели были ошеломлены. Многие плакали.
И все же это переживание, каким бы оно ни было болезненным, было их доброй кармой. Многим ли удается услышать то, в чем они нуждаются, от человека, одаренного божественной мудростью? Однажды сам Мастер сказал доктору Льюису: “Ни один путь не пересекается с моим в этой жизни случайно”.

Другая история, свидетельствующая о необычном прямодушии Мастера, связана с его посещением одной организации вегетарианцев. “Меня пригласили ознакомиться с их владениями, — рассказывал он мне. Они считали полезной сырую пищу, или, как они говорили, без горячей обработки. Они провели меня по кухне. Затем мы вошли в столовую, где они предложили мне самые невкусные блюда, которые мне когда-либо приходилось пробовать. После этой эпикурейской катастрофы они просили меня выступить перед ними!
" Я предпочел бы не выступать", — сказал я.
“Вы должны, — настаивали они, — все с нетерпением ждут вашего выступления”.
“Вам не понравится то, что я скажу” — предупредил я. Однако, они не приняли мой отказ. Я встал.
“Во-первых, — сказал я, — мне никогда в жизни не приходилось есть худшей пищи. С чего вы взяли, что является добродетелью готовить пищу столь невкусно? Удовольствие, получаемое от еды, помогает пищеварению. Но вы воображаете, что ваша пища полезна. Это совсем не так. В ней серьёзно нарушен баланс питательных веществ”.
После моих слов, все они были страшно возбуждены! "Вы не знаете, что говорите”, — кричали они.
“Я настаиваю, чтобы вы приняли мои слова всерьез”, — ответил я. Если вы не улучшите вашу диету, один из вас через пятнадцать дней умрет от неправильного питания”.
“Вы оскорбляете нас!”
“Ничего подобного, — сказал я. — Вы сами оскорбляете себя своим фанатизмом!”
Но они меня не послушали. Через пятнадцать дней один из них умер, а вскоре после этого распалась и та организация”.

Мастер обычно воспринимал зло, как нечто, достойное сожаления и как неизбежную часть космической драмы. Он боролся против зла только в тех, кто искал его духовной помощи. “Роль злодея на сцене — говорил он обычно, — состоит в том, чтобы заставить людей полюбить героя. Точно также, роль зла в драме жизни заключается в том, чтобы побудить людей к поиску доброты и добродетели”. Однако порой он становился ангелом мщения, особенно, когда дело касалось жизни учеников или дорогих ему людей.

Мать одного из его близких учеников страдала от рака груди. Найдя санаторий, который объявил, что имеет новые, якобы чудодейственные методы лечения рака, она с надеждой обратилась туда.
“Все, что они давали пациентам, — рассказывал нам Мастер, — была вода! Они брали с пациентов деньги, ничем не кормили, и просто ждали их смерти. Когда я понял их схему “лечения”, я воскликнул: "Божественная Мать, разрушь это место!” В течение месяца прибыла полиция и закрыла санаторий. Все его руководители попали в тюрьму”.
Мастер продолжал рассказ о последовавшей смерти той женщины. “Я установил с ней контакт в астральном мире. Когда я вышел на нее, ангел уводил ее, и она изумлялась красотой цветов в поле, по которому ее вели. Я позвал ее, но она не слышала меня. Я вновь позвал ее; на этот раз она обернулась, но не узнала меня. В переходе к смерти она все забыла. Но когда я прикоснулся к ней, и пришло узнавание, она обещала: “Я больше никогда не забуду вас”. Потом, откинув край своей просторной одежды, она показала место, где был рак: "Видите? — сказала она улыбаясь. — Теперь все прошло!"
Вскоре после этого, я вновь видел ее на закате”.

Мастер объяснял нам, что после смерти физического тела, душа остается заключенной в более тонком энергетическом теле, которое называют “астральным телом”. Оно является прототипом физического тела. Подобным образом, астральная вселенная является прототипом более плотной материальной вселенной. Когда человек умирает, он продолжает жить в астральном теле, и может, если он хоть немного развит в духовном отношении, поселиться на астральной планете, вибрации которой гармонируют с его собственными колебаниями. Продолжительность пребывания там зависит от его кармы.

В одной из самых вдохновляющих глав “Автобиографии Йога” (43-й), Парамаханса Йогананда дает пространное описание астральной вселенной. Она состоит, по его словам, из бесконечного разнообразия вибраций энергии. По сравнению с физическим миром, астральные небеса невыразимо прекрасны. Однако, не каждый попадает на эти небеса после смерти. Как сказал Иисус, “В доме моего отца множество дворцов ” (От Иоанна 14:2). Множество душ по вибрациям привлекаются к менее высоким, но всё ещё гармоничным сферам. Другие души, не создавшие в своей земной жизни ничего, кроме дисгармонии, вовлекаются по вибрациям в астральный ад. Материалистически настроенные люди в астральном мире обладают затуманенным сознанием. Люди, развившие в себе хорошие качества во время пребывания на земле, и особенно те, кто погружался в медитации и достиг в какой-то мере осознания души, увлекаются после смерти к более высоким астральным мирам.

Для Мастера смерть — не являлась “неоткрытой страной, из которой не возвращается ни один путешественник”. Он сказал нам, что провел много времени в астральном мире, поэтому, для него не трагедия, если человек умирает. Однако он был слишком человечен, чтобы не сочувствовать тяжелой утрате, или не сопереживать горю: он действительно возвращал любимых людей “из могилы”.

Один случай произошёл с леди из Инсинитаса. Мастер рассказал мне следующую историю:
“Агент по недвижимости в Инсинитасе, узнав о моей силе врачевания, пришел ко мне с просьбой излечить его жену, которая болела уже девяносто дней. Я молился, но Бог сказал мне, чтобы я не подходил к ее постели. Вскоре после этого она умерла. Только тогда Он сказал мне пойти к ней.
Около тридцати человек присутствовали в комнате, когда я прибыл. Ее муж плакал и тряс ее, почти потеряв разум от горя. Он не мог поверить, что она умерла. Жестом я велел ему отойти в сторону.
Наложив одну руку на лоб умершей женщины, а другую поместив ей под голову, я начал призывать божественную силу. Прошло пять минут. Десять минут. Внезапно, все ее тело начало сотрясаться, как мотор. Через некоторое время она погрузилась в глубокое спокойствие. Возобновились дыхание и сердцебиение. Ее глаза медленно открылись; выражение их было отсутствующим, будто она только что возвратилась из долгого путешествия. Болезнь ее полностью прошла”.

Другой эпизод касался человека из Дакшинешвара, окраины Калькутты. Впервые я услышал эту историю от Мастера, а через годы — от Шри Талси Боза, его друга детства и двоюродного брата умершего человека. По рассказу Шри Боза, Мастер совершил это чудо, потому что тот человек был его братом.
“Я проходил мимо одного дома, — рассказывал нам Мастер, — когда услышал громкие крики, доносившиеся из него. Бог сказал мне, чтобы я вошел в дом. Я нашел там человека, который лежал, вытянувшись на кровати. Прошло пять или десять минут, как доктора объявили, что он умер. Вся семья плакала и причитала.
Я попросил их выйти из комнаты и, оставшись один с умершим человеком, молился некоторое время. Наконец, у человека восстановилось дыхание. Его глаза открылись. Он полностью выздоровел”.

Мастер одинаково хорошо владел собой на всех уровнях реальности. К тем, кто жил физическим уровнем существования и его скорбями, он относился с состраданием. В астральном мире, где нет физических страданий, он был как капитан морского судна, возвращавшийся в порт так часто, как хотел. Однако по-настоящему родными для него были много более тонкие сферы: вечное блаженство единения с Богом. Было удивительно наблюдать, как без видимых усилий он входил в самадхи. Большинству из нас требуется время, чтобы хотя бы коснуться сферы сверхсознания. Для него же вся необозримая сфера космического сознания была совсем рядом.

Я помню, как однажды вечером кто-то попросил разрешения сфотографировать его. “Один момент, — ответил Мастер, — мне нужно сначала войти в самадхи”. Через две или три секунды он сказал: “Я готов”.

“Время от времени я ходил в кино, — рассказывал нам Мастер, — чтобы отойти от бесконечных забот нашей деятельности. Сидя в кинотеатре, я обычно входил в самадхи. Потом, если люди спрашивали меня, понравился ли мне фильм, я отвечал: “Очень понравился!” Я ведь смотрел космический “фильм” в окружении звезд и планет в космическом пространстве!”

Никакая среда не была для него полностью мирской. Повсюду он видел Бога. “Знаете, где я написал свою поэму “Самадхи”? — спросил он нас однажды. — Это было в подземке Нью-Йорка! Я писал, а поезд курсировал туда и обратно между конечными станциями. Никто не проверил у меня билета. В сущности, — добавил он с улыбкой, — никто не видел меня!”

Посетители иногда хвастались своими высокими переживаниями в медитации. Любой проницательный человек скептически относится к хвастовству; настоящий опыт общения с Богом наделяет человека скромностью и смирением. Однако Мастер мог с первого взгляда определить, какого уровня достиг человек в духовном развитии.

“У людей очень искаженное представление о том, каков путь к Богу, — говорил он — видения и чудеса не важны. Имеет значение только полное посвящение себя Богу. Человек должен полностью погрузиться в Его любовь.

Я вспоминаю человека, который после лекции в Нью-Йорке вышел вперед и заявил, что он усилием воли может войти в космическое сознание. Он имел ввиду, что способен к астральным перемещениям, но я сразу понял, что он лишь воображал свои способности. Я не мог просто сказать ему об этом, он не поверил бы мне. Поэтому я пригласил его в мою комнату и просил его продемонстрировать переход в космическое сознание.
Он сидел, ерзая, его веки дрожали, он пыхтел, — все это были признаки телесного, но не космического сознания! Наконец, он больше не смог сдерживаться.
“Почему вы не спрашиваете, где я нахожусь?”
“Ну, хорошо, — сказал я, потакая ему, — где же вы находитесь?”
Таинственным шепотом, как бы обращаясь ко мне издалека, он ответил: “Над куполом Тадж Махала!”
“Должно быть, что-то произошло с вашим собственным куполом! — заметил я. — Я вижу, что вы сидите здесь, передо мной”. Он был в полном замешательстве.
Затем я предложил. “Если вы думаете, что можете переместиться таким образом на Тадж Махал, то почему бы вам не переместиться куда-нибудь поближе, для проверки достоверности вашего опыта?” Я предложил ему переместиться вниз, в столовую гостиницы, и описать, что он увидит там. Он согласился. Вновь перейдя в “космическое сознание”, он описал то, что увидел в столовой. Он был так уверен в своих видениях! Я хотел показать ему, что они были результатом воображения. Он описал ряд предметов в ресторане, включая большое пианино в правом углу помещения.
Потом я описал то, что видел сам. “В правом углу, — сказал я, — сидят две женщины за столом”. Мы спустились вниз по лестнице и убедились, что прав был не он, а я. Он убедился в своем заблуждении”.

Мастер часто рассказывал нам истории из своего детства в Индии. Спустя годы, я написал и опубликовал некоторые из этих историй в небольшой книжке под заглавием “Рассказы Мукунды”. Далее вы прочтете один из рассказов, не вошедший в эту книгу, он не вполне соответствовал её настрою.

“Первый раз, когда я кормил бедных в Индии, — рассказывал Мастер, — я решил накормить двести человек. Я был тогда еще мальчиком. Все удивлялись, как я намеревался сделать это. Другой мальчик, мой друг, возразил: “У тебя же совсем нет денег. У меня их тоже нет. Как же мы сможем накормить так много людей?”
“ Мне нужно, — сказал я, — всего двадцать рупий. И эти деньги придут через тебя."
“ Это невозможно!” — воскликнул он, пораженный.
“ Именно так и случится, — заверил я его, — но при одном условии: сегодня ни при каких обстоятельствах ты не должен возражать своей маме”.
Позднее, в тот день, мама велела ему пойти к его богатой тете и доставить ей что-то. Он был готов отказаться, но вспомнил мое предостережение. Послушание не было лучшей чертой его характера, но на этот раз он пошел без ропота и доставил посылку.
Когда он вошел в дом своей тетушки, она стала бранить его: “Кто этот мальчишка, что вертится около тебя?” Это относилось ко мне. Как многие богатые люди, она питала подозрение к незнакомцам. Такое подозрение разозлило моего друга. Он уже был готов уйти, когда она крикнула: “Подожди! Я слышала, что он намеревается сделать что-то доброе. Возьми эти деньги и распоряжайся ими”. И она дала ему двадцать рупий.
К этому времени уже распространился слух о том, что мы намереваемся кормить бедных. На эти двадцать рупий было закуплено довольно много риса и чечевицы. Когда соседи увидели, какую существенную поддержку получили наши планы, они пришли в настоящий восторг. Деньги посыпались к нам со всех сторон. Люди добровольно предлагали свои услуги, чтобы помочь нам в приготовлении и распределении пищи. Рассчитывая накормить двести бедняков, мы накормили целых две тысячи!”

Однажды вечером, разговор зашел о слагаемых успеха. “Сила воли, — сказал нам Мастер, — более важна для успеха, чем знания, обучение или природные способности. Некоторые люди, когда вы пытаетесь разбудить их, ноют: “Не трогай меня; я сплю”. Другие на какое-то время просыпаются, но когда на несколько минут остаются одни, опять начинают дремать. Некоторые люди полностью просыпаются в тот момент, когда вы начинаете говорить с ними, и их не приходится трясти снова. Именно такие люди мне нравятся!

Когда я сам начинал свой путь к духовной жизни, я поселился с двумя другими мальчиками в небольшой лачуге с земляным полом. Один из них был примерно моего роста: маленький и слабый. Другой — крупный дюжий парень. Однажды я сказал им: “Давайте сделаем бетонный пол в большой комнате”.
"Это невозможно! — возразил здоровяк. — У нас нет цемента, нет инструментов и мы не знаем, как это делается. Для такой работы нужна сноровка”.
“Если мы решим это сделать, — ответил я, — мы сможем сделать это”.
“Принимаешь желаемое за действительное!” — усмехнулся он, уходя в сторону, чтобы показать свое отношение к этой идее.
В тот же день другой мальчик и я обошли соседей. Понемногу мы собрали пожертвованные нам материалы и получили на время необходимые инструменты. Два человека тщательно проинструктировали нас, как правильно замешивать и класть бетон. Всю ночь мы не спали; замешивали и заливали пол бетоном. К утру вся работа была закончена. Позднее, тот здоровяк снова пришел к нашему уединенному жилищу.
“Ну, что ж, — вздохнул я, дразня его, — кажется, ты прав”.
“Ага, — воскликнул он. — Видите? Так я и говорил!”
Потом я попросил его принести мне что-то из другой комнаты. Он открыл дверь, а там уже был залит цементный пол! Мы даже успели покрыть его красной краской. Он был ошарашен”.

Мастер продолжал делать упор на то, что чудеса становятся возможными, когда человек соединяет свою волю с волей Бога.
“В нескольких милях от нашей школы в Ранчи находился высокий водопад, над которым нависал скальный выступ, по которому было опасно ходить. Иногда я проводил по нему мальчиков”.
“Вы верите в Бога?” — кричал я им при шуме падающей воды.
“Да!” — отвечали они мне. И так, воспевая имя Бога, мы всегда благополучно переходили через выступ”.
Однажды, спустя годы после моего прибытия в Америку, другой учитель школы пытался перевести группу мальчиков через этот водопад, повторяя те же слова, что произносили мы. Один из мальчиков соскользнул с выступа и утонул. Это произошло потому, что тот учитель не обладал нужной силой. Вера должна быть основана на духовной реализации, иначе она лишена жизнеспособности.

“А кроме того, — добавил Мастер, — побуждения человека должны быть чистыми. Несколько лет назад два мальчика в Индии решили что, поскольку они верят в Бога, Он обязательно защитит их, что бы они ни делали. Чтобы удостовериться в этом, они пошли в ближайший лес, взяв с собой меч. Один из них встал на колени; другой поднял меч, нацелился и с размаху опустил его на шею своего приятеля. И что же, Бог не счел их самонадеянность достойной совершения чуда. Мальчик, стоявший на коленях, был мгновенно убит. Если бы их вера была чистой, то дети понимали бы, что нельзя вести себя столь опрометчиво. Человек с чистыми побуждениями не пытается испытывать Бога. Когда вы действуете в согласии с Его волей, всегда все кончается хорошо”.

В другой раз Мастер говорил нам о силе настоящей веры. “Однажды вечером я возвращался в Маунт Вашингтон, когда неожиданно сильнейший порыв ветра обрушился на главное здание. Это было следствием злой кармы войны. Люди не понимают, как сильно массовое сознание влияет на стихии природы. Я сказал одной из женщин, живущих здесь, чтобы она сняла туфлю и трижды ударила ею по переднему крыльцу, повторяя определенные слова. Она выполнила мою просьбу. При третьем ударе ветер стих. На другой день в газете появилась статья о ветре невероятной силы, который начался в Лос-Анджелесе и вдруг стих через несколько минут".

“Потенциал разума, — добавил Мастер, — весьма значителен, даже без сочетания с силой Бога. Однажды я ехал на поезде по этим местам. Был очень жаркий летний день. В поезде не было кондиционера. Все страдали от духоты. Я сказал своим попутчикам: “Смотрите, чего можно достигнуть путем небольшой концентрации мысли. Я сейчас буду сосредоточенно думать об айсбергах”.
Через несколько минут я дал им потрогать свою руку. Она была холодной”.

Мастер часто развлекал нас занимательными рассказами о первых днях своего пребывания в Америке. “Из-за моей просторной мантии и длинных волос, люди порой принимали меня за женщину. Однажды на выставке цветов в Бостоне, мне потребовалось найти мужской туалет. Охранник проводил меня к определенной двери. Доверившись ему, я вошел. Боже мой! Леди слева, леди справа, леди везде! Я пулей вылетел из комнаты и вновь подошел к охраннику.
“Мне нужен мужской туалет,” — настаивал я. Подозрительно осмотрев меня, он указал мне на другую дверь. На этот раз, когда я вошел, закричал уже мужчина: "Не сюда, леди! Не сюда!”
“Глубоким басом я ответил: " Я знаю, что делаю!”

“В другой раз проводник поезда, прохаживаясь мимо меня, внимательно разглядывал мою фигуру. Наконец, не в силах больше сдерживать любопытство, он спросил: “Вы мужчина или женщина?”
“А как вы думаете?” — спросил я гудящим басом.

“Когда я впервые прибыл в Америку, — продолжал Мастер, — отец обычно присылал мне деньги. Но я хотел полностью полагаться на Бога и поэтому возвращал их. Вначале Бог дал мне испытать некоторые трудности, чтобы проверить мою преданность Ему, но моя вера была столь тверда, что Он никогда не оставлял меня”.

Мастер продолжал делиться с нами своими воспоминаниями о тех годах: “Один ученик нашего пути в Бостоне, сказал мне, что хочет отречения от мирской жизни. Я ответил ему: “Ваш путь — вступить в брак”. “О, нет! — зарекался он, — я никогда не женюсь!” И что же, через неделю он встретил очаровательную девушку и клялся, что горячо полюбил ее!
“Эта девушка вам не подходит”, — предупредил я.
“О, она очень подходит мне! — воскликнул он. — Она мне близка по душе”.
Вскоре после этого он вернулся расстроенный. “Я хочу отказаться от мирской жизни”, — вновь горячо заявил он. Та девица ушла от него, когда у него кончились деньги.
“Вы еще встретите достойную девушку”, — сказал я.
“Через некоторое время он, смеясь, рассказал мне о толстой, непривлекательной девушке, которая проявляла нежелательный интерес к нему. “Похоже, что она как раз подходит вам!”
“Нет, Свами, нет!” — воскликнул он в ужасе. — в прошлый раз вы были правы. Пожалуйста, ошибитесь на этот раз!”
“Мне думается, что она как раз подходит вам”.
Прошло какое-то время и он постепенно обнаружил, какой прекрасный характер скрывался под ее непривлекательной внешностью и горячо полюбил ее. В конце концов они поженились”.

“Люди часто бывают ослеплены, внешними качествами, — продолжал Мастер. — В этой стране брак часто является союзом между приятным оттенком губной помады и модным галстуком! Послушав немного музыку, они впадают в романтическое настроение и кончают тем, что ломают свои жизни.
Я вспоминаю одну парочку, которая пришла ко мне в Фениксе и просила “немедленно” соединить их брачными узами. Я сказал им: “Я должен знать людей, которых сочетаю браком. Мне нужно помедитировать о вас. Приходите завтра”. Эта задержка рассердила мужчину. Когда они пришли на следующий день, он стал настаивать: “ Теперь все в порядке?”
“Нет”, — сказал я.
Он снова рассердился. “Уйдем отсюда, дорогая! Нас может обручить кто-нибудь другой”.
Когда они уже подошли к двери, я крикнул им: “Запомните мои слова: вы никогда не будете счастливы вместе. Вы это поймете, когда будет слишком поздно. Я убедительно прошу вас, по крайней мере, не убивайте друг друга!”
“Они были обручены в другом месте. Вскоре после этого, они приехали в Маунт Вашингтон только за тем, чтобы показать мне, как счастливы они были. Я ничего не сказал, но подумал: “Вы не ведаете того, что сокрыто!”
Спустя шесть месяцев они вернулись. На этот раз они смиренно встали передо мной на колени и признались: “Мы не сознавали, насколько разные у нас характерны. Если бы вы не предостерегли нас, мы, конечно, убили бы друг друга”. Видите, под влиянием эмоционального опьянения они не заметили ту взрывную вспыльчивость, которая была присуща им обоим.

Люди должны научиться заглядывать под вуаль внешней привлекательности. Без душевной гармонии не может быть истинной любви.”
Мастер рассматривал весь человеческий опыт, включая женитьбу, прежде всего как возможность для внутреннего развития. Романтические понятия вроде “супружеского счастья”, были для него просто заблуждениями. Он не отрицал положительное влияние гармоничного брака, но хотел, чтобы верующие смотрели на человеческий опыт, как на ступени пути к единственно правильному состоянию бытия души —в Боге. Он советовал людям, собирающимся вступить в брак, чтобы они прежде всего заботились о духовной совместимости со своим партнером и лишь после этого изучали возможности интеллектуальной, эмоциональной и физической совместимости. Он смотрел на брак, как на возможность получения существенных духовных уроков по самоотверженности, преданности, доброте, уважению и доверию. Тем же ученикам, которые под видом беспристрастности считают излишним проявлять такие качества к другим людям, он говорил: “Не думайте, что Бог поможет вам, если вы будете вести себя жестко по отношению к другим людям. До тех пор, пока вы не научитесь обретать любовь людей, вы никогда не сможете обрести любовь Бога”.

Для Мастера, человеческий опыт был частью процесса духовного исцеления. Самой опасной болезнью человека, говорил он, является духовное невежество. Он посвятил свою жизнь исцелению людей на всех уровнях: физическом, эмоциональном, интеллектуальном и духовном, придерживаясь той философии, что религия должна служить всем  потребностям человека: физическим, эмоциональным, ментальным, как и духовным. Главное “лечение”, которое он предлагал, было духовное счастье, однако он излечил многих, в том числе меня, от различных физических недугов.

Мне запомнился один случай физического исцеления, которое состоялось за несколько лет до того, как я приступил к этой работе. Мастер рассказал нам следующую историю:
“Это произошло в 1933 году, во время Всемирной Ярмарки в Чикаго. Доктор Льюис позвонил мне в Лос-Анджелес и сообщил, что у одного из его друзей обнаружен тромб в сердце, и тот умирает. Не могу ли я помочь ему? Я погрузился в медитацию и стал молиться. Неожиданно из меня вырвался мощный поток энергии. В тот же момент человек, находившийся в состоянии комы, был исцелен. С ним в комнате была медсестра — женщина, отнюдь не отличающаяся духовностью. Позднее она свидетельствовала, что услышала взрыв в комнате и увидела яркую вспышку света. Тот человек сразу же сел на постели и полностью исцелился”.

Потом Мастер говорил о самом важном виде исцеления: развеивании духовного невежества. “Поэтому у нас есть ашрамы, — сказал он, — для тех, кто желает посвятить свои жизни Богу, чтобы навсегда избавиться от всех страданий”.

Ласково глядя на нас, он заключил: “Как бы мне хотелось, чтобы в то время вы были со мной! Сколько лет прошло, прежде чем вы пришли ко мне”.

 

Предыдущая глава     Следующая глава

Переход к оглавлению