Центр Крийя Йоги Ананда

Вдохновение
Йогананды
 

О  победе над смертью и вездесущей помощи

Парамаханса Йогананда — Премаватар — Мастер Крийя Йоги — Paramhansa Yogananda — Premavatar — Kriya Yoga Master

Из главы 39 книги "Путь" Свами Криянанды

Для тех, кто думает, что я с ними рядом, я буду рядом.
Парамаханса Йогананда.

Как часто, с тех пор как смерть замкнула уста Парамахансы Йогананды, для нас, его учеников, исполнялось это бессмертное обещание. Действительно, это вовсе не было смертью; это было махасамадхи, — “большое самадхи” — совершенное завершение земной жизни йога, сознательное слияние с Бесконечным.

Одно из доказательств победы нашего Гуру над смертью пришло из Мемориального парка Форест Лоун в Глендейле, Калифорния, где был установлен открытый гроб с его телом целых двадцать дней, в ожидании прибытия двух учеников из Индии. 15-го мая того года мистер Харри Т. Роув, директор морга в Форест Лоуне, направил в Общество Самореализации нотариально заверенное письмо: “Отсутствие каких-либо видимых признаков разложения тела Парамахансы Йогананды является самым исключительным случаем за все время нашей работы.... Не заметно никакого физического распада.... Такое состояние полной сохранности тела не имеет примеров в анналах нашего морга... Внешний вид Йогананды по состоянию на 27 марта, до момента постановки на гроб крышки, было таким же, как и 7 марта. Он выглядел 27 марта таким же свежим и совершенно нетронутым разложением, каким был в ночь своей смерти”.

Гроб был закрыт через двадцать дней, когда пришло сообщение о том, что два ученика из Индии не имеют возможности приехать. Позднее один из них сообщил, что Мастер после своего махасамадхи явился ему в физическом теле и ласково обнял его.

Норманн рассказал о своем подобном переживании. “Однажды ночью я лежал в постели, — говорил он мне, — вдруг дверь распахнулась. Мастер вошел, и я видел его также живо и ясно, как сейчас вас. Он в нескольких словах дал мне хороший совет и затем ушел. Дверь, которой он не касался, закрылась за ним”.

Дайя Мата рассказывает, как Мастер явился ей в физическом виде через годы после своего махасамадхи, когда ей предстояло принять ответственное решение в работе. “Я прикоснулась к его ногам, — говорит она. — Они были такими же плотными, как мои собственные. Хотя он и не сказал ничего, я его поняла, как если бы он выразил это словами”.

Я уже рассказывал историю о явлении Мастера, который предостерег профессора Новицкого в Праге, когда коммунист-провокатор пытался заставить его предать интересы йоги.

Большинство из нас какое-то время были подавлены уходом Мастера. Миссис Ройстен рассказала мне о своей поездке с несколькими монахинями к его склепу в Форест Лооне. “Другие стояли, плача, перед склепом — говорила она. — Но я совершенно не чувствовала, что мы потеряли его. Я молча позвала его. Вдруг я ощутила, что он стоит рядом со мной. Я скорее чувствовала, чем видела его, но слышала его совершенно отчетливо. “Я нахожусь не там!” — воскликнул он. Казалось, что его удивляло то, что ученики, постигавшие его учения, могли уделять столько внимания просто его телу!”

Раджарси Джанакананда однажды позвонил по телефону одной из учениц, которая была безутешна уже несколько недель после ухода Мастера.
“Я не знал, что вы страдаете, — говорил он ей нежно. — Мастер явился мне прошлой ночью и просил меня утешить вас. Он просил передать вам, чтобы вы были счастливы; он всегда с вами”.

Естественно, ученики колебались, сообщать ли о таких драгоценных переживаниях. Мастер предупреждал, что разговоры о столь глубоких благословениях могли лишить их таких благословений. То, что несколько учеников поделились переживаниями с другими, следует объяснить их особой щедростью, но меня не удивило бы, если Мастер являлся и многим другим.

Сам я, до настоящего времени, не имел благословения физического явления ко мне Мастера после его махасамадхи, однако с годами я все более явственно ощущал его присутствие. Часто, после молитвенного общения с ним, я получал ответы на трудные вопросы. Много раз я получал от него руководство в моей работе; вдохновение при обучении и консультации других; силу для преодоления трудных испытаний; утешение и понимание в периоды печали; неожиданные исцеления от болезней; а сверх всего растущую внутреннюю радость, когда я медитировал на Него.

Благословения и защита, исходившие от Мастера, стали реальностью для многих, не встречавшихся с ним физически. Мне приходит в голову недавний случай: леди из Северной Калифорнии прежде училась со мной и впоследствии приняла Мастера, как своего гуру. К несчастью муж, как это иногда происходит, стал ревновать ее к новым интересам. Однажды вечером, когда они совершали поездку на машине, он начал ее зло бранить.

“Это была несчастная поездка, — жаловалась она мне позднее. — После того, как Джим кричал на меня какое-то время, он стал поносить Мастера. Я чувствовала, что это просто недопустимо. “Мастер — молила я, — заставь его замолчать!”

Неожиданно наступила полная тишина! До конца той поездки, и фактически, весь тот вечер, Джим вел себя в отношении меня с необычайным почтением и не произнес ни слова!

В течение ряда недель после ухода Мастера самой главной нашей мыслью было: “Как теперь мы можем наилучшим образом порадовать его?” Я уверена, что никто из нас не сомневался в том, что он все о нас знал и, как прежде, мог оказывать нам духовную помощь. В наших умах превалировали его общие заповеди нам: глубоко и регулярно медитировать, любить и уважать друг друга, согласованно сотрудничать в распространении его учения. Для тех же, кому он давал другие дополнительные, более личные наставления, становилось более важным, чем когда-либо, медитировать над ними и применять их".

В последующие годы, я продолжал записывать для себя и для других все его высказывания, которые мог вспомнить. Вновь оживляя в уме каждую сцену, я извлекал из событий полезные для духовного развития уроки. Пришло время, когда люди редко задавали мне вопрос о его учениях, или жизни и об истине общего плана, на которые я не смог бы дать тут же ответ, исходя из того, что он говорил или делал. Чем больше я размышлял о его жизни и учениях, тем более меня удивляло, как совершенно все это отвечало нуждам нашего века. Только Сам Космический Драматург, казалось мне, мог придумать такую роль. В своих учениях Йогананда коснулся каждого важного аспекта современной жизни: от брака, дружбы и человеческих взаимоотношений вообще, до тайн реализации и успеха, обучения, практического бизнеса, художественного творчества, политики, экономии, формальной религии, науки, здоровья и гигиены, питания — всей гаммы, и показал, как одухотворить каждый аспект и превратить его в ступеньку к космическому осознанию. Его учение не было односторонним, направленным лишь к тому, чтобы побудить людей к медитации и молитве. Сам он часто говорил, что религиозное учение должно помогать человеку на всех уровнях: физическом, ментальном и духовном. Никогда не жертвуя собственным видением высочайшей Истины, он обращал свой взор туда, где люди занимались личным совершенствованием, чтобы помочь им продвигаться от их теперешнего состояния к божественной конечной цели жизни.

Я пришел к Мастеру с глубоким стремлением не только самому найти Бога, но также помочь другим разрешить их духовные сомнения и ощутить вдохновение на поиск Его. Люди чувствуют побуждение служить другим в тех областях, в которых в прежних воплощениях ошибались, страдали, и извлекли уроки из своих страданий. Иными словами те, кто хочет помочь другим обрести хорошее здоровье, сами в прошлом страдали от слабого здоровья и поняли важность жизни в соответствии с физическими законами. Те, кто старается помочь другим на интеллектуальном уровне, в прошлом страдали на ментальном плане. Те, кто чувствует потребность работать во имя предотвращения преступлений, очень возможно, в прошлом грешили против законов общества. Мастер говорил мне, что самой большой моей ошибкой в прошлом было сомнение. Этим и объясняется мое постоянное стремление помочь другим преодолеть сомнение и обрести веру.

Именно для осуществления этого глубокого стремления Мастер направлял все мое дальнейшее обучение. “Отныне — долой плохое настроение, — сказал он, — иначе, как ты сможешь помочь людям?” Даже когда я уклонялся от публичного преподавания, он настаивал на том, что это было моим призванием. “Вы лучше постарайтесь полюбить это, — говорил он. —Вам придется заниматься именно этим”.

Напротив, он мало говорил со мной об организации работы, за исключением тех случаев, когда дело касалось монахов и готов был рассмотреть вопрос о переводе меня с этой работы, когда у меня возникли временные трудности со здоровьем, и я просил поручить это дело кому-нибудь еще. Но он никогда не проявлял подобной готовности в ответ на мои периодические просьбы освободить меня от функции проповедника. Только однажды, когда я высказал опасение по поводу заблуждений, связанных с общественной жизнью, он утешил меня, сказав торжественно: ”Вы никогда не падете из-за вашего эго”.

В Маунт Вашингтоне, после его махасамадхи, все, в основном, было сосредоточено на организации его работы. “После того, как я покину вас, — говорил он ученикам, — все вы должны очень упорно работать над организацией этой работы. Иначе вы не сможете руководить тысячами тех людей, которые будут приходить к вам”. В течение нескольких лет я поддерживал эту тенденцию, и потому, что это было традицией, и потому, что независимо от кармического долга в этой жизни, я открыл в себе склонность к организационной работе. Моим глубочайшим стремлением всегда было помогать людям. Однако, я все еще считал себя недостаточно подготовленным к тому, чтобы мой труд писателя и лектора можно было оценивать как серьезное служение другим, и я сказал себе, что если сегодня смогу помочь координировать нашу работу, то те, кто позднее подключится к ней, найдут более совершенное духовное служение. Таким образом произошло так, что находясь с юности в оппозиции к институционализму, я стал служить ему будучи ярым сторонником развития Общества Самореализации, как инструмента духовного служения.

Вскоре после махасамадхи Мастера, я провел две недели в уединении в Твенти Найн Палмс. Там я всей душой молил Мастера, чтобы он направлял меня в служении ему. Должен ли я, спрашивал я его, сразу же сосредоточить свои усилия на писательстве и чтении лекций? “Пока нет”, — был ответ, насколько я понял его. Но что еще должен я делать? Я чувствовал в себе слишком большой энтузиазм к служению ему, чтобы спокойно выполнять второстепенную работу, готовя себя к писательству и чтению лекций в качестве вероятной работы.

............

Мастер, незадолго до махасамадхи, раскрыл перед нами последний секрет духовной организации. Дайя Мата спросила его печально: “Мастер, когда вы покинете нас, сможет ли что-либо заменить вас?

“Когда я уйду, — ответил он, ласково улыбаясь, — только любовь может заменить меня”.

Предыдущая глава     Следующая глава

Переход к оглавлению