Был ли Иисус уникальным?

Свами Криянанада

Чарующим аспектом истины является то, что она, как добавлено к определению блаженства Шанкары Парамахансой Йоганандой, вечно новая. Следовательно, посланием Иисуса была не только Санаатан Дхарма, как ей учат где-то в мире, но и другой подход к Санаатан Дхарме, который, следовательно, был новым: Как свежим, так и освежающим, как современным, так и безвременным, и, хотя он в некоторых пунктах отличный от прежнего, полностью согласующимся (чего не может не быть) с самой Вечной Истиной.

Однажды я спросил своего Гуру «Является ли Учение, которое вы принесли, новой религией?».

«Это её новое выражение». Его ответ нёс в себе осторожную поправку.

Многое из того, что принес Иисус Христос, так же было новым — хотя в те времена полностью согласующимся с вечной истиной, которой учили великие Мастера на протяжении веков. Божья Истина никогда не зачерствеет: она всегда свежа, всегда захватывающа, и всегда как захватывающе свежа, так и свежезахватывающа, и нескончаемо богата на вдохновение.

Поэтому нужно добавить, что хотя многое, чему учил Иисус, содержалось в древней традиции — и он сам постоянно ссылался на традицию Иудаизма — даже многое из того Учения, которое он принёс, было представлено в новом одеянии. Он принёс древние, но вечно новые истины в том виде, котором им часто учили: с нового угла зрения.

Одной из причин наличия новых аспектов в его Учении, а так же характера, который он демонстрировал, было то, что Иисусу, в отличие от древних риши в Индии (многие из которых считали своим долгом просто увековечить свою возвышенную традицию) так же пришлось создавать и устанавливать новую традицию: ни коем образом не отличающуюся от Санаатан Дхармы, но в то же время её особое выражение, которое принимало во внимание особые нужды людей его страны — и более того, доносило до них послание, которое они были способны принять.

У вечной новизны Духа есть так же другой, бесконечно чарующий аспект. Он заключается в том, что когда искатель достигает Самореализации и растворяет свое эго в бесконечности, он не теряет свои характерные (и, как люди любят думать о них, уникальные) качества как человека. Совсем наоборот, он, в конце концов, открывает действительную, вечную уникальность своего собственного душевного выражения Бога!

Говорят, что не существует двух совершенно одинаковых снежинок. Бог не только имеет центр в каждом атоме, которые, следовательно (согласно выражению Йогананды) «наделены индивидуальностью»: Он так же имеет свою собственную особенную (можно сказать) мелодию, которую он должен спеть через каждого человека. Никакой духовный Мастер не выражал божественное точно таким же образом, как какой-либо другой. Все они, конечно, выражают основные характеристики божественного совершенства — божественную любовь, например, всегда возвышенно и безлично. Однако в то же время, каждый просветленный Мастер выражает божественные качества уникальным способом.

Значит ли это, что все святые и мастера соглашаются друг с другом по каждому вопросу? Совсем нет! Они не могут не соглашаться по поводу более глубоких вопросов, которые относятся к самой Санаатан Дхарме, но я сам замечал человеческие различия как в их личности, так и в их мнениях. Помню одного святого, чья натура была замкнутой до такой степени, что он практически не говорил, и который осуждал тенденцию другого святого постоянно говорить. Однажды, когда мой Гуру говорил о том, что земля является лучшим капиталовложением, Раджаси Джанакананда (его главный ученик, «Святой Лин», как Гуру называл его) откровенно, хотя и не акцентируя этого, не согласился.

Обычные люди, с другой стороны, будучи духовно непробужденными и полностью сосредоточенными в своём эго, заимствуют от других практически все свои ценности, мнения, личностные черты, манеры и реакции. (Я часто представляю себе человека, выходящего из кино после фильма о ковбоях, идущего слегка качающейся походкой, как будто он только что слез с лошади!).

Ребенок, воспитанный в культуре, совершенно отличной от культуры своих родителей, будет отражать ценности своего нового окружения, а не своих кровных родственников. Наследственность тоже, конечно, играет роль во взгляде человека на мир, в его поведении, и его личности. Такое же влияние — даже большее, конечно, — имеют его кармические тенденции (самскары), которые он принёс из прошлых жизней. Тем не менее, многое в человеческой природе зависит так же от его настоящего окружения и местных превалирующих ценностей.

Пьесы Шекспира отражали общее понимание того времени. Он довольно часто описывал детей аристократических кровей, воспитанных в крестьянских домах, которые, тем не менее, демонстрировали внутреннее благородство. Действительно, в этой идее — а так же в противоположной ей: что дети крестьян, воспитанные в благородных домах вполне могут сохранять определенные характеристики, присущие крестьянам, есть некая правда. Ребенок аристократов, воспитанный среди хамов, вероятно, так же приобретёт некоторую, присущую им, грубость, если только его природа, принесенная им из прошлого, не является чрезвычайно очищенной. Скандалистка по природе будет вести себя как скандалистка, или, по крайней мере, будет склонна к сварливости, даже если она была воспитана во дворце. Более того, вполне привычно видеть очень ординарных людей, которые родились и поднялись до положения выше, чем того, какого они заслуживают по своим внутренним качествам.

Помню, как я однажды наблюдал за группой попрошаек, стоящих вместе у Ховрахского вокзала в Западной Бенгалии, в Индии. Они стояли с протянутыми руками и просили милостыни. Среди них была молодая девушка, которая так же протягивала руку, но которая очевидно внутренне была далека от остальных. Она как будто думала: «Что я здесь делаю? Моё место не здесь!». Она была подобно королеве, обнаружившей себя, возможно, благодаря эгоизму в своей личной карме, втиснутой в эту низкую станцию жизни.

В Америке часто можно услышать выражение: «Я должен быть СОБОЙ! Кто этот «я», которым, как они думают, они «должны» быть. Это не что иное, как набор самоопределений, часто выбранных из подобных «наборов», которые другие люди тоже слепили подобным образом! Был бы отчаянно независимый тип «ковбоя с дикого Запада» тем же самым парнем, если бы был воспитан в мраморном дворце? Более вероятно, что он бы по-новому выражал надменность и утверждение независимости, которое уже развил в прошлом.

Вы можете быть сознательно радостным. Здесь мне вспомнился мультфильм о человеке, толкающем устройство, которое можно назвать «Вечным ручным двигателем», радостно посвистывая. Дьявол, стоящий рядом, поворачивается к другому, сетуя: «Он просто не понял идеи!».

Или, если вы так хотите, вы можете так же быть сознательно сердитыми или грустными. Мне вспомнилась история о человеке, заказавшем блюдо в ресторане. Попробовав, он был глубоко возмущён тем, как оно было приготовлено. «Я знаю хозяина, я знаю много важных людей в этом городе: мэра, членов совета. И вы осмеливаетесь давать мне такие помои!»
Шеф, стремясь к одобрению, приготовил другое блюдо специально для этого клиента. Оно было раболепно подано. Человек, всё ещё недовольный, лишь взглянув на него, закричал: «Заберите его! Я лучше останусь злым!»

Вы можете быть счастливым, или угрюмым. Никто, однако, не проявляет свою настоящую, данную Богом природу, пока не избавится от этих эго-ограничений, которые он развил, постоянно повторяя свои самоопределения, пока он не позволит Божественном Свету ярко светить через него. В противном случае, каждый человек подобен мутному стеклу в витраже, через которое солнце светит лишь смутно. Это стекло должно быть очищено, и тогда оно будет иметь дорогу для света, падающего на него. Только тогда, в случае людей, свет Божественного Сознания будет ярко и прекрасно светить через нас.

Можно сказать, что святые — это единственные люди на земле, которые всецело являются собой. В противном случае, распространенное выражение «Я всего лишь человек», заслуживает опровергающего ответа: «Нет, ты еще не человек, так как ты ещё не осознал, в полной степени, свой собственный человеческий потенциал».

Поэтому великая святая Лала Йогишвари, несколько веков назад в Кашмире, отказывалась вообще носить какую-либо одежду. Когда возмущенные жители ее деревни задали вопрос: «Почему бы вам не носить хотя бы какую-то одежду?», она ответила: «Зачем? Я не вижу людей в округе». Согласно её довольно решительной, точки зрения, тот, кто всё ещё живет в неведении, не заслуживает называться человеком. Говорят, что однажды её пришел повидать один святой. Второпях, она надела одежду, готовясь к его визиту.

Имеют ли святые личность? Конечно. Они должны иметь её для того, чтобы функционировать как люди. Мой Гуру однажды сказал маленькой группе своих учеников: «Когда я воплощаюсь в новом теле и вижу личность, которую мне нужно будет присвоить, она кажется мне немного некомфортной — как тяжелое пальто жарким днем. Однако как только я оказываюсь в ней, я привыкаю».

Разница между личностью святого и личностью непросветлённых людей состоит в том, что для святого сознание эго никогда не служит побудительной силой. Когда людям говорят, что они должны учиться отдать своё эго Богу, им трудно понять, как это сделать. Однако нельзя сказать, что в действии, свободном от эго, нет совсем никакого чувства действия. Скорее, освобожденный от эго святой наслаждается потоком божественности, который, как он ощущает, проходит через него. Он просто «подталкивает действие» волей эго как его движущей силой. Он приводит действие в движение, но видит целый поток, текущий через него, а не задерживающийся обычным эгоистическим чувством важности, ответственности и «делания». Используя аналогию витража, можно сказать, что святой позволяет своему цвету сиять, как очищенное стекло в том окне, и больше не препятствует потоку нечистотами эго-отождествления.

Много лет назад я занимался офисной работой в своей спальне. Над моим письменным столом находилось огромное окно, через которое я любовался прекрасным садом. Однажды случилась сильная гроза. Мое любимое окно так сильно забрызгало грязью, что я больше не мог наслаждаться прекрасным пейзажем, и мне пришлось сносить эти брызги грязи на протяжении нескольких недель. В итоге однажды в субботу у меня выдалось свободное время, чтобы выйти на улицу и помыть свое окно. Помню, когда работа была закончена, я зашел внутрь, отойдя на несколько шагов от окна и восклицая: «О, какое красивое окно!».
Потом я улыбнулся, так как осознал, что то, что я снова мог видеть через него, и делало окно красивым. Я видел не окно, а сад за ним.

То же самое и с человечеством, и со святыми: Когда человек становится чистым каналом милости Бога, он становится прекрасным, но это только потому, что его личность теперь стала трансцедентальной и позволяет видеть ясную картину божественного, скрывающуюся за ней.

Только святых можно назвать по-настоящему эксцентрическими — не в том смысле, что их личности кричат: «Посмотрите на меня!», а потому что они просто тихо говорят: «Смотрите сквозь меня на истину, лежащую в сердце каждого человека». Святые ни в коем случае не эго центрированы в привычном смысле. Однако они полностью сконцентрированы в божественном Я внутри и часто (возможно, всегда) особо не интересуются мнением других, и даже своим собственным мнением.

В Евангелии от Матфея 9:14 ученики Иоанна сравнили его с Иисусом, отмечая разницу в их подходах: «Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется от них жених, и тогда будут поститься» (Мф 9:14,15).

Эта история выделяет две интересных истины. Первая заключается в том, что, как я уже сказал, каждый Мастер всегда и в полной мере является собой, и не обязательно похож на какого-либо другого, кроме как в своём совершенном целомудрии и полной преданности Богу и Истине.

Другая истина — это особая уникальность Иисуса Христа. Филологи могли бы придраться к этому уточняющему определению — «особый», но оно совершенно подходит в нашем случае. Великие Мастера редко приходят в такой внешне властной и героической роли. Иисус в особенности был собой. Его миссией было не только передать новую формулировку Вечной Истины, вокруг которой он должен был создать новую традицию: его ролью по существу так же было — отвернуть старую традицию (как практики, так и мировоззрение) в совершенно новом направлении. Как он продолжил: «И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленной ткани; ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие, а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают. Но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Мф 9:16,17).

Таким образом, Иисус принёс истину как «новое вино» людям своего времени. Большинство этих людей были подобны «ветхим мехам»; они не могли принять это Учение и могли бы «прорваться», если бы попытались принять его. Иисус, как человек, был любящим, полным радости, притягивающим, совершенно удивительным. Он должен был быть таким, чтобы привлечь большую массу простых, заурядных людей. Он был так же в поразительной степени храбрым. Неудивительно, что эти старые «меха», консерваторы Фарисеи, отвергли его так свирепо, как только могли. Можно сказать, что Иисус, своей прямотой, фактически навлёк на себя их гнев, провоцируя его извергнуться, в итоге, в Распятии!

Иисус сказал: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч; ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф 10:34-38).

И затем Иисус сказал эти бессмертные слова, уже цитируемые до этого: «Сберегший душу (кто цепляется за неё, другими словами, и находит в ней утешение)) свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережёт её» (Мф 10:39).

Иисус призывал своих слушателей полностью отдать своё эго Богу.

Каким могло показаться это утверждение неверующим, если не подстрекательным? Однако Иисус говорил Петру в Гефсиманском Саду: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф 26:52).

Пожарище, которое хотел устроить Иисус, было огнём чистой любви к Богу, основанной на отречении от каждой малой симпатии и привязанности. Он не вёл себя как занимающийся грубой демагогией подстрекатель — предположение, сделанное некоторыми современными комментаторами. Однако он говорил с притягательной храбростью, радостью и несокрушимой верой. Мастера часто рассматриваются самодовольными мирскими людьми как «социальное неудобство». Однако из Евангелия становится очевидно (Парамаханса Йогананда подтверждал это), что Иисус никогда не выступал с личностным гневом. Правда в том, что он иногда выражал всевышний гнев Бога, как, например, когда он выгнал их храма менял. Да, когда этого требовал случай, он мог говорить с огненной силой и убеждением, и он всегда твердо выражал свой отказ поступиться высшими духовными истинами.

Для тех, кто хочет видеть своих святых «мягкими как плюшевая игрушка» Иисус бы был — так сказать — конфузом. Действительно, для многих он, должно быть, казался вызывающе агрессивным. Но такими так же являются, в какой-то степени, многие истинно Божьи мужчины и женщины. Интересно, откуда вообще появилось выражение: «Мягкий Иисус, смиренный и тихий»! Смиренным он мог быть на самом деле, в значении «гармоничный». Другими словами, он никогда не требовал и не хотел ничего для себя, а всегда действовал в гармонии с божественной волей. Мягким он так же мог быть, так как под воздействием невероятного стресса он всегда внутри оставался добрым и любящим. Фактически, он идеально подходил под Ведическое описание Божьего человека, которое цитировал Парамаханса Йогананда в Автобиографии Йога: «Нежнее цветка, когда дело касается благости; сильнее грома, когда на кону принципы».

Иисус жил в очень тяжелую эпоху. Ему пришлось выполнить общественную миссию в грубом, догматичном и нетерпимом обществе. Он никогда не колебался «прогреметь», когда случай требовал божественного громыхания.

Забавно, как его более поздние последователи пытаются имитировать это «громыхание». Обычно их выкрики и демонстрация своей позиции больше похожи на хлопушки и петарды. Им, скорее, нужно позаботиться о своей собственной внутренней преданности Христу и Богу, чем об её отсутствии у других. Именно личной чистосердечности требовал Иисус. То, что другие думают и требуют от нас, действительно, «не их дело».

Иисус совершенным образом, можно даже сказать «блистательно», своим примером хотел вдохновить всех на поиск Бога с тем же пылом, который показывал он сам, пылом преданности божественному поиску. Рано или поздно, всем придется разочаровать свою мать, своего отца, членов своей семьи, своих соседей и мирских друзей, и, в своём поиске божественной истины, «идти дальше одному!». Этот мир всегда будет против чьих-либо попыток избежать его сетей. Можно утешить себя, размышляя над такой вечной истиной: Когда человек найдет освобождение в Боге, будут спасены семь поколений его земной семьи в обе стороны (это истину мой Гуру подтвердил мне лично), или, по меньшей мере, их духовная эволюция будет сильно ускорена.

Некоторые люди настолько поглощены мыслью об индивидуальной независимости, что говорят, будто, так как они высоко ценят свою собственную индивидуальную свободу, они никогда не примут какого-либо гуру. Они не осознают, насколько они уже связаны оковами неправильного понимания. Даже умственная сонастроенность с кем-то, кто достиг свободы в самом себе, и чья воля — только исполнять Божью волю, позволит ему найти в себе ту сущность, которая, на самом деле, божественна, но так же и бесконечно уникальна.

Ошибка, постоянно совершаемая непросветленными людьми подобна ошибке учеников Иоанна Крестителя, которые про каждого нового святого говорили: «Но он не похож на того другого, чья святость хорошо упрочена». Святой Франциск Ассизский, например, является сияющим примером святости для всего человечества. Мой Гуру часто описывал его как «святого заступника». Однако когда один из учеников Парамахансы Йогананды спросил, почему его путь настолько отличается от пути Святого Франциска, Мастер ответил: «Это — способ, которым Бог хочет играть через тебя и меня».

У Бога есть своя песня, которую Он поёт через каждую душу, которая достигла пробуждения в Нём. Эта песня не отличается по качеству, так как она всегда проявляет совершенную любовь и блаженство Бога. Тем не менее, она вечно неизменна, и каждая мелодия, будучи божественной, каким-то очень особенным способом является совершенством божественной красоты.